Made in USA

Меня осенило.

Сегодня утром я сказал: «Вам пора». И они пошли. Сразу. Неся на себе всю тяжесть бытия и сознания. Огня, воды и эфира. Одновременно. А ещё количество мысли, опыт истории. И сумбур души тоже. В небытиё.

«А стоит?» — подумал я. Но промолчал. Потому, что видел: они шли. Твёрдо и смело. Красиво. Ведь я сказал: «Пора». И они пошли. Поверили. Мне. В большого меня.

Я сказал: «Вперёд». Шаги стали чётче. Темпы увеличились. Нет, они не побежали. Нет. Они всё ещё шли. Но очень уверенно. Резво отталкиваясь от земли. Зная, что вновь к ней прикоснутся.

И я сказал: «Я с Вами». И присоединился к ним. Ведя их, ведомый ими. Отвечая головой. Ведь их было больше, чем меня. И они мне верили. В большого меня.

Так не подведите меня. Не споткнитесь. Ноги.

5 мая 1999–го года.

Я создал его. Мой маленький катер. Впитав в него всё лучшее, что копилось во мне годами. Внедрив свой опыт и знания. Вростив интеллект. И вручив судьбу — характер. Такой разный для каждого. Но одинаковый для всех.

Я учил его. Мой маленький катер. Не идти на дно, держаться на поверхности. А затем плавать. При этом, не мешая другим, себе подобным. И помогая им. По зову оных.

Я любил его. Мой маленький катер. Как можно любить своё творение, своё «моё». Веря в него, веря ему и даже доверяя. Полагаясь на везение. Пророча светлое плавание.

Я растил его. Мой маленький катер. Отдавая своё, уже ставшее нашим. Обретая ему его, уже не будущее моим. Оснащая всем новым.

Я запустил его. Мой маленький катер. Молясь за него и боясь тоже. Ведь он маленький. А кругом вода. Вода, вода. Одна вода. Целый океан воды. И только.

А он поплыл. И довольно ровно. Помахав мне лишь винтом.

Я создал его. Мой маленький катер. Потому, что сам никогда не умел плавать. И очень боялся воды.

9 мая 1999–го года.

Полночь.

Он пришёл. Он настал. Он созрел. Новый день. Он утвердился сам и присвоил прежнее. Созидая своё, свойственное себе: погоду, события, новости, людей… И героев. На день.

Он родил их. Героев сегодняшнего дня. Неизвестных вчера, осмеянных завтра. Одарив их мгновенной славой, кружившей головы. И долгим проклятием, сносившим головы. За смелость, которой они набрались. За день.

Он убил их. Героев сегодняшнего дня. Уходя сам, унося их с собой. В память. Предавая их новым героям новых дней. Которых также постигала та же участь. Ибо уже завтра сегодня становилось вчера. Удаляясь в забвение.

А я? Я жил. И не конкретно вчера, сегодня или завтра. А всегда: и вчера, и сегодня, и завтра. И никогда не был героем. Тем самым всегда оставаясь им.

Я живу!

12 мая 1999–го года.

Она — тонкая и стройная. Простая. Обычная, из скромного материала. Каких было много.

Она — старая и плешивая. Уставшая. Прошедшая не одну реставрацию. За все годы.

Она — ценная и дорогая. Антикварная. Хранимая теперь в особых условиях. Под надзором специалистов.

Она — кисть. Приобрётенная когда–то в мастерской ремесленника. За гроши.

Было время. Она приносила людям радость. Изображая красоту. Она создавала бесценные полотна. Которыми гордятся коллекционеры. Она дарила миру шедевры. Которые охраняет Закон. Она творила.

Водимая рукой художника. Таланта. Самородка, одарённого природой. Которого Люди так и не признали. Когда он жил. Окрестив его идиотом. Обречённым на скитания, голод и нищету. От самого рождения. А он писал. Писал свои картины. И отдавал их Людям. Даром. Оставляя себе лишь кисть.

Она — кисть. И кисть великого художника. Гения. Могила которого где–то в земле. А кисть — на аукционе.

Люди помнят художника. И ценят его вещи. Оценивая в миллионах.

Кто больше, Люди?

8 июня 1999–го года.

Они учили меня. Меня нового. Учили, как всех. Потому, что очень любили это занятие.

Они учили меня стоять. Стоять ровно. И я стоял. Хорошо, уверенно. Не сутулясь. Хотя очень хотел сесть. Просто посидеть. Отдохнуть. Но стоял. Ведь они следили за мной. Наблюдали.

Они учили меня идти. Идти долго. И я шёл. Красиво, твердо. Не сворачивая. Хотя очень хотел стоять. Просто постоять. Отдохнуть. Но шёл. Ведь они наблюдали за мной. Присматривали.

Они учили меня бежать. Бежать много. И я бежал. Легко, быстро. Не останавливаясь. Хотя очень хотел идти. Просто походить. Отдохнуть. Но бежал. Ведь они присматривали за мной. Оценивали.

Они учили меня летать. Летать высоко. А я не взлетел. Страшно, стыдно. Не получилось. Хотя очень хотел летать. Просто полетать. Отдохнуть. Но не смог. И они оценили меня. Отпустили.

И я остался один. В пространстве. И очень хотел уйти. Просто умереть. Отдохнуть. Но выжил. Сказался опыт. Ведь они учили меня. Старались…

Спасибо, Школа. Я летаю!

16 июня 1999–го года.

Когда человеку стало скучно, он придумал коня с мужским торсом. Кентавра. И познакомил его с женщиной с рыбьим хвостом. Русалкой. Которой конь с мужским торсом очень понравился.

И чтобы им не было скучно, человек придумал птицу в образе лошади. Пегаса. И даму с лирой. Музу. Которые их посещали. И устроил переписку.

Затем человек придумал летающего мальчика. Амура. Вооруженного луком и стрелами. Стреляющего метко и довольно часто. В каждого.

И так родилась любовь. Не придуманная человеком. Любовь обреченная. На разлуку.

Разлука. Я тебя ненавижу.

17 июня 1999–го года.

Большой Белый дом. Красные и Жёлтые розы. Густой Зелёный лес. Бесконечное Синее море. Необъятное Голубое небо. Чистый Прозрачный воздух…

Говорят, что цветные сны снятся гениям. Или сумасшедшим. Я не гений. И, надеюсь, не сумасшедший. Но это мой сон. Цветной. Самый любимый: я живу в большом белом Доме с зимним садом, в котором в любое время года растут красные и жёлтые розы. Дом расположен на опушке густого зелёного леса и граничит с бесконечным синим морем. Над Домом — необъятное голубое небо. Но оно не давит. И воздух в Доме чист и прозрачен.

В Доме много детей, домашних животных и гостей. Друзей. У которых за пазухой лишь конфеты, принесённые детям. А в душе — покой и счастье. Доброжелательность. Ведь это сон. Самый желанный сон. К тому же цветной.

Проснись уже, сон. Хватит спать.

20 июня 1999–го года.

Они подошли ко мне сами. Почувствовав мою зрелость. По–деловому серьёзно. Убедительно, смело. Избрав меня своим творцом. Исполнителем. Изучив меня по работе. Оценив моё прошлое, взвесив наше будущее. Возлагая своё настоящее.

Они подошли ко мне сами. С предложением. Добиваясь моего согласия. Обольщая вниманием, поражая доверием. Предлагая дружбу.

Они подошли ко мне сами. С вопросами, не терпящими отлагательств:

«Ты хочешь?» — спросили они.
«Хочу», — ответил я.
«Ты сможешь?» — спросили они.
«Смогу», — ответил я.
«Ты будешь?» — спросили они.
«Буду», — ответил я.
«Ты должен!» — сказали они.
И я отказался.
Они подошли ко мне сами. Я их не звал.

29 июня 1999–го года.

Нас здесь было. Всегда. Но не так много. И мы были незаметны. Почти. А кто был замечен, тот был под присмотром. И с подорванным здоровьем. Поэтому думал лишь об одном дне. Завтрашнем. А не о спорте.

А там был холод. Вечная мерзлота. Мороз. И все занимались зимними видами спорта. Имея сани и коньки, умея ходить по льду. Пытаясь не споткнуться. И не угодить в лунку. Заметьте, чужую лунку.

А потом был финиш. И старт. И закалённый люд побежал. Перепрыгивая барьеры, не оборачиваясь. Боясь быть снятыми с дистанции. Ставя мировой рекорд. По скорости. И по количеству участников. Желая олицетворять собой красное кольцо на олимпийском флаге.

Бег — полезный вид спорта. Самая лёгкая атлетика. И не важно, кто победит, а кто проиграет. Главное — участие.

Народ бежит. От инфаркта.

9 июля 1999–го года.

Люди ждали солнца. И хотели загореть. Показать себя природе. Освежиться. Но появились облака. И солнца стало не видно. Совсем.

Пусть. Пусть облака. Хоть не жарко. И удара не будет. Солнечного. Но подходила туча. И закрывала солнце. И нагнетала темень. Угрожая дождём. Проливным дождём. Ливнем.

Даже если дождь. И даже проливной. Что из того? Прохладнее будет, свежее. Урожайнее. Растительности полезно, земле не вредно. И людям хорошо. Но поднимался ветер. И крепчал.

Превращаясь в ураган. Стихию. Снося на своём пути всё. И всех. Издеваясь над людьми. Своей силой.

Погода. Кто тебя делает?

10 июля 1999–го года.

Таких не любят. Таких не ждут. Таких боятся. И уважают через страх. Вспоминая недоброй фразой. Нарекая собакой. Характеризуя одним словом: злой. Прощая сквернословие.

Но они не лгут. И не льстят. А напротив, бывают откровенны. И нежны в душе. Хотя, агрессивны внешне. На публике. И их не стоит к ней выводить. Часто.

Они двигают прогресс. Сами того не ведая. Говоря обо всём прямо в лицо. Исправляя ошибки, указывая на недостатки. Молча за спиной. И не точа зуб на оппонента.

К ним сложно привыкнуть. И с ними трудно жить. Но не считаться с ними невозможно. Они — фактор. И имеют характер. И бесхарактерными их не назовёшь.

Они нужны. Необходимы. Как необходима злость спортсмену во время игры, солдату во время войны. Они ведут к успеху. Они идут к победе. Плоды которой пожинают добрые сволочи.

Злой может стать добрым. Если добрые перестанут быть злыми.

21 июля 1999–го года.

Не люблю аэропорты. Ненавижу их. Но посещаю. Чаще, чем часто. Больше, чем хотелось бы. Столько, сколько необходимо. Ведь это часть моей сегодняшней жизни. Кусок бытия. Моё настоящее.

Не люблю аэропорты. Но с интересом наблюдаю за пассажирами. Людьми, несущими свою культуру. В мир. Одежду и обычаи. Обряды. Язык, а вместе с ним акцент. Порой неповторимый. И понимаю: жизнь стоит. Она застыла. Меняются лишь люди и технологии. Но не традиции.

Не люблю аэропорты. И жалею стюардесс. Этих воздушных женщин. За которыми невозможно угнаться. Даже их семьям и детям. Для которых день — сплошные перемены. Казённый хлеб и память о земле. Которая готова их принять. Всегда. Но не всегда живых.

Не люблю аэропорты. А к самолётам отношусь с трепетом. Уважением и страхом. Как к аксакалу. Мудрому явлению. Который может изменить судьбу в любую минуту. Познакомить со счастьем или разрушить разлуку. И помочь быть ближе к солнцу. И к звёздам. И к дому.

Не люблю аэропорты. И тех, кого они мне приносят. Но молчу. И встречаю их на этом горизонте. На границе неба и земли. В аэропорту. И увожу на землю. По земле. Их, прибывших с небес. И направляюсь с ними. Со всеми. И как всегда, без них. Один. На этот континент. Где я живу. Но не совсем. А мало.

Не люблю аэропорты. Ненавижу их. Но посещаю. Чаще, чем часто. Больше, чем хотелось бы. Столько, сколько необходимо. Ведь это часть моей сегодняшней жизни. Кусок бытия.

Моё настоящее.

14 августа 1999–го года.

Когда проходит Лето и наступает Осень, мне становится грустно. Невыносимо плохо. Тоскливо. И хочется уйти. В себя с собой. Вдвоём. И нарушая тишину дождя, бродить по старому, покрытому позолотой скверу, рассуждая о смысле жизни. Или его отсутствии. Соглашаясь с собой, не вступая в дискуссию. Не споря. Ловя тишину, ценя её же, жалея Лето и ожидая Весну. Находя в этом ожидании тот смысл жизни, которого нет. Веру в будущее. И, покидая сквер, я возвращаюсь к людям. К жизни. Отпуская себя от себя. До следующей Осени.

Когда приходит Осень, мне есть чего ждать. Во что верить.

3 сентября 1999–го года.

Ну, что? Как? Холодно? А чего ты ожидал. Зима ведь. Морозы, снег. Бодрячок. Выше голову. Закаляйся. Экстремальные условия всегда воспитывают. И смотри у меня, попробуй только заболеть. Не смей. Нужно выжить. Понимаешь? Нет, ты слышишь меня? Дойти, доплыть, доползти до Весны. А там — все трудности позади. Будем жить. Будем. А как же? Надо только дотерпеть. Ещё чуток, самую малость. Совсем немного. Крепись, парень. Пожалуйста. Крепись. Пошли. Ну, пошли же. Вперёд.

Зима воспитывает. На стойкость.

4 сентября 1999–го года.

Отчего так хочется петь? И жизнь в радость? И так легко на душе? Оттого, что Весна пришла. Она вернулась к нам. Возвратилась. И хотя ещё не так тепло, и часто льют дожди, но уже не холодно. Да и дожди не те. Весенние. Которые исправно сменяются солнцем и птичьим перепевом. И полезно всё. Даже это кровотечение. Из носа. И часовое недосыпание в связи с переходом на летнее время. И совсем не обязательно влюбляться. Достаточно любить. Как в первый раз. И не терять.

Весна. С тобой приятно всё.

5 сентября 1999–го года.

Ленивое Лето. Пора отпусков и праздного безделья. Море, солнце, жара и кондиционированный воздух. Ощущение вечной неумытости. Наличие мух и комаров и абсолютное отсутствие желания бороться с ними. Застой. В движениях, душе и работе. В жизни. Дешёвые фрукты, крупные овощи, сочная зелень. Избыток витаминов. Душная утомлённость. Духовный покой. И нарастающий с каждым днём страх. Перед обязательной Осенью. Необходимостью возвращения. К действительности.

Лето как воскресный вечер перед трудовой неделей. На нелюбимой работе.