ПАМЯТЬ

«Пурим: Война Б-га с Амалеком из поколения в поколение». Смешанная техника. Работа автора.

На бесконечной дороге Жизни каждый человек, проходя отмеренный ему Всевышним отрезок пути, не раз оборачивается в тревоге, пристально вглядываясь в ставшие уже бесплотными контуры исчезнувшего прошлого, в надежде усвоить его уроки. Беспристрастное прошлое, непременно уникальное как для отдельного человека, так и для целого народа, всегда неразрывно вплетено в настоящее и будущее. Неспособность увидеть и дать правильную оценку дням минувшим неизбежно приводит к ошибкам и трагедиям, к видению впереди лишь сверкающих миражей.

Это, несомненно, касается и маленького еврейского народа, за долгие тысячелетия не исчезнувшего с лица земли. Его богатейшая история героична и трагична одновременно. Это — история талантливого народа–труженика, история борьбы, поражений и побед, колоссальных утрат и великой веры, история рассеяния по всему миру, насильственной, а, подчас, и добровольной ассимиляции, почти полного уничтожения и непременного возрождения.

Долгие годы истинная история еврейского народа в некоторых странах была предана забвению. И хотя, по утверждению Сервантеса, лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков, никто всерьез не задумывался над горьким смыслом его слов. Особенно преуспели в умолчании правды о прошлом евреев псевдоисторики канувшего в Лету Советского Союза. Так, в течение десятилетий, изучая древние цивилизации Египта, Междуречья, Греции и Рима, школьники СССР, в том числе и еврейские ребята, даже не подозревали, что существовало в эти времена на Земле могущественное еврейское царство, обладавшее высочайшей культурой, и умевшее противостоять многочисленным окружавшим его врагам. Умы многих философов тех дней волновал Иудаизм — непревзойденная религия особого миросозерцания. Тору, Б–жественную Книгу, дарованную Г–сподом еврейскому народу на горе Синай, перевели в III веке до н. э. на греческий язык семьдесят два еврейских мудреца, открыв другим народам путь к ее постижению, а часто и фальсификации. Отдельные интеллектуалы специально изучали древний язык Библии, дабы иметь возможность читать ее в оригинале. А в стране победившего социализма мало кто из евреев знал обо всем этом, мало кто имел представление о сожжении вавилонянами Первого Иерусалимского Храма, где пребывало Б–жественное Присутствие, Храма, являвшегося чудом света не меньшим, а, наверное, большим, чем хорошо известные нам семь чудес света; о первом изгнании евреев из своей земли, о возвращении их через десятилетия назад, о героическом строительстве Второго Иерусалимского Храма, простоявшего, как и Первый, немногим более четырех столетий, о его разрушении римлянами и уже на многие века рассеянии евреев по всему свету. Не знали в большинстве своем евреи и о Пуриме.

Промчались годы. Ни для кого сегодня не секрет, что Пурим — это праздник, ежегодно отмечаемый евреями всего мира в память о чудесном спасении Всевышним еврейского народа от полного уничтожения, задуманного и тщательно спланированного в IV веке до н. э. Аманом, главным визирем Персидской империи. Но коварный Аман, бросив жребий («пур», отсюда и название праздника), указавший ему «удачное» время начала кровавого Холокоста, поплатился за жестокость собственной жизнью. Великие еврейские праведники — царица Эсфирь и мудрец, знаток Торы Мордехай — сыграли важнейшую роль в предотвращении этой трагедии. Однако чудо спасения не было бы возможным без раскаяния в совершенных грехах всего еврейского народа и его возвращения к Б–гу. Поэтому Пурим называют еще вторым дарованием Всевышним Торы, которую народ наш принял всем сердцем своим и всей душой своей. В день Пурима во всех уголках Земли слушают евреи чтение древнего «Свитка Эсфири» («Мегилас Эстер»), через столетия донесшего потомкам волнующую историю тех суровых дней, устраивают веселое и яркое праздничное застолье, преподносят друг другу вкусные подарки и обязательно дают подаяние обездоленным.

Но есть еще событие, которое порой пройдет незамеченным, хотя в нем и скрыт ключ к глубокому пониманию праздника. Это — чтения Торы в субботу, предшествующую Пуриму, и в сам день праздника. В тех строфах Торы рассказывается о нападении народа по имени Амалек, потомком которого являлся преступный Аман, на еврейский народ сразу после Исхода из Египта. «Помни то, что сделал тебе Амалек на пути, при выходе вашем из Египта. Как он напал на тебя на пути и перебил позади тебя всех ослабевших, а ты был утомленный и усталый, и не побоялся он Б–га. И вот, когда избавит тебя Г–сподь, Б–г твой, от всех врагов твоих со всех сторон, на земле, которую Г–сподь, Б–г твой, дает тебе в удел для владения ею, сотри память об Амалеке из поднебесной, не забудь» (Второзаконие 25:17–19). Виднейший раввин Германии XV века, Израиль Иссерлейн писал, что чтение этих строф в синагоге даже более важно услышать, чем чтение там «Свитка Эсфири»! А великий Маймонид отмечал, что в этом месте Торы упомянуты целых три заповеди: уничтожить народ Амалек, помнить поступок народа Амалек, не забыть деяние народа Амалек.

Помнить и не забыть! Мы привыкли воспринимать заповеди, как нечто безусловно физическое, материальное: Б–г приказал что–то делать или, наоборот, не делать. А тут мы сталкиваемся с заповедью, имманентной по сути, затрагивающей самые глубинные пласты человеческого сознания — его память. Поразительно, какую великую роль придает Иудаизм всему целостному миру человека, где мысли, оказывается, не менее важны, чем поступки; где мысль сама по себе — уже поступок! К сожалению, память простого человека преходяща, непостоянна и порой даже обманчива, в отличие от абсолютной памяти Творца. Человек, измученный житейскими диссонансами, одновременно обладает способностью помнить одно и забывать другое. Не случайно на священном языке Торы слово «забудешь» («тишках»), можно прочесть в зависимости от написания и как «обессилевший» («таш коах»). И все же, казалось бы прочную цепочку «обессилеть — забыть», так свойственную природе людей, уставших от вереницы повседневных забот, можно легко разорвать при помощи Творца: внимательно вглядевшись в древнееврейское слово «зехиро», означающее запоминание, память, мы обнаружим, что оно состоит из переплетения двух слов — «помни Б–га»; в нем явственно просматривается двухбуквенное имя Всевышнего! Абсолютная память Создателя действительно способна сделать блистательной и долговечной память любого человека, всем сердцем приблизившегося к Нему и исполняющего Его волю. Даже если человек и не унаследовал от предков хорошую память, она ниспосылается каждому, соответственно его заслугам перед Дающим. Сколько великих еврейских мудрецов, не отличавшихся в молодости хорошей памятью, благодаря своей глубокой вере в Б–га обрели ее и знали наизусть тысячи страниц священных книг!

Забвение веры порождает сомнения. Знаменательно, что слова «сомнение» («софек») и «Амалек» имеют одну и ту же сумму цифровых значений букв. (Напомним, что каждой букве еврейского алфавита соответствует определенное число.) Мудрецы видят в словах, имеющих одинаковое числовое значение, некую мистическую общность. Вот почему возникновение сомнений неразрывно связано с появлением Амалека в нашей жизни. Мы уже не можем различить, где в арабеске прошлого — истина, а где — ложь: беспокойный ручей сомнений быстро размывает легкие чернильные письмена истории, превращая их в темное пятно неизвестности. Амалек — убийца памяти. Напав на евреев в пустыне, он не просто жаждал сразиться с неприятелем. Целью его было стереть с лица земли саму память о еврейском народе — живом свидетеле вечного Творца. И тогда народ Амалек стал не только врагом евреев, но и врагом Б–га. Сказано в Торе: «Война Б–га с Амалеком из поколения в поколение» (Исход 17:16). Всеми силами стремится Амалек разрушить хрупкий инструмент памяти, туманом забвения заслонить от людей Б–жественное Присутствие. Недаром, в одной из последних глав книги «Мидрош Танхумо» — одного из старейших комментариев к Торе — мудрецы указывают, что уже само существование Амалека нарушает целостность Небесного Трона.

В наше время, наверно, лишь крупные мистики могут с уверенностью сказать, кто именно является потомком Амалека. Но, возможно, их дар передается порой на мгновение и нам, помогая вдруг увидеть за внешне безобидными речами представителя какой–либо политической партии, или за благородными сединами профессора, деловито доказывающего, что Холокост был отснят в Голливуде, звериный оскал Библейского Амалека, врага Б–га и евреев, врага памяти.

А сами мы, не действуем ли мы как Амалек, когда случайно, а подчас и сознательно, забываем о своем предназначении в этом мире?! Поэтому уничтожение Амалека должно в первую очередь произойти в душе каждого из нас, и тогда безбрежные горизонты дороги Жизни вдруг чудесно прояснятся, и путь уже не покажется столь утомительным и бесцельным. Что же касается реального народа Амалек, то он всегда, начиная с того далекого от нас боя в пустыне, был и будет разгромлен. И об этом ежегодно на Пурим мы читаем в Торе и в «Свитке Эсфири». В последнем мы не найдем прямого упоминания имени Б–га, но твердо знаем, что Его незримым присутствием проникнута каждая строка, что как и много лет назад, в любом поколении невидимая сила всегда победит Амалека.

Невольно вспоминается, что в «Свитке Эсфири», в именах повешенных вместе с Аманом десяти его преступных сыновей, по традиции три буквы изображаются меньшими, чем остальные. Это «тав», «шин» и «заин». В их сочетании мы легко можем различить год 5707 по еврейскому календарю, или, что более привычно для нас, памятный 1946 год, когда были казнены — через повешение! — десять нацистских преступников. Не случайно, дата их казни (16 октября) в тот год совпала с Хошано–Рабо — таинственным последним днем еврейского осеннего праздника Суккос. Как заклинание звучат слова из двенадцатой главы древней каббалистической книги «Зохар»: «И если истинно раскаялся (человек) перед Г–сподом, то разрываются (обвинительные) приговоры ему (вынесенные за несколько дней до этого, в еврейский Новый год — Рош–Хашана), а если нет, то покидают приговоры Царский дворец и вручаются они силам возмездия, и происходит суд, и не возвращаются больше приговоры в Царский чертог... И отопьет (тот человек) из чаши смерти. В последнюю ночь праздника (т.е. в ночь Хошано–Рабо — уточняет великий каббалист прошлого раввин Исаия Хоровиц) созываются силы возмездия и принимаются ими приговоры». И как подтверждение приговору, вынесенному Б–гом Амалеку, мы слышим облетевший газеты всего мира предсмертный вопль: «Purimfest 1946!» («Праздник Пурим 1946!»), вырвавшийся в тот день перед казнью, — почти за пять месяцев до Пурима! — у фашистского преступника Штрейхера, одного из главных идеологов антисемитизма, издателя пресловутой газеты «Штурмовик».

Есть люди, которые в вихре беззаботного веселья праздника Пурим задумываются над тем, что стало бы с еврейским народом, если бы Всевышний не расстроил коварные планы Амана — потомка Библейского Амалека. Пораженные заревом грохочущего Холокоста, на мгновение возникшего перед их мысленным взором и оставившего в душе долго звенящее эхо беды, они в волнении будут напряженно искать ответ на вопрос, как победить Амалека, а еще лучше, как предотвратить его появление. Вновь перечитывая посвященные этой теме слова Торы, остановятся они на загадочной строфе: «И было, когда поднимал Моисей руку свою — одолевал Израиль, а когда опускал руку свою — одолевал Амалек» (Исход 17:11). И вспомнят слова Мишны — основной части Устной Торы, стержня всего свода Талмуда, — что устремленные ввысь руки Моисея напоминали евреям о другой, Неземной Вышине, находящейся повсюду, о которой за неимением адекватных слов в языке мы просто говорим: «Б–г». Да, в пустыне произошло чудо: в бою с недавними египетскими рабами, неискушенными в военном искусстве, пала вооруженная до зубов армия Амалека, побежденная великой верой евреев в Создателя, о котором постоянно напоминали им поднятые в молитве руки Моисея. И она, эта вера, эта память о Б–ге, из века в век, из поколение в поколение, была той могучей скалой, о которую разбивались злобные волны врагов, мечтавших смыть в небытие еврейский народ. Несокрушимая вера — не только оружие против неприятеля, но и гарантия неповторения трагедии, недаром в одном из дошедших до нас древнейших доталмудических памятников еврейской религиозной мысли, книге «Мехильто дэ–рабби Ишмоэль», предупреждается, что Амалек всегда появляется в момент, когда связь евреев с Б–гом — память о Нем — слабеет. Так пусть всегда спасает еврейский народ от исчезновения и забвения, от зла Амалека, возрождающегося в каждом поколении людей, наша память, наша неугасимая вера в Творца!  

 Версия для печати