Евреи, иудаизм, Израиль

Главы из книги

 6.1. Происхождение термина

Слово «антисемитизм» впервые встречается в книге Вильгельма Марра (1818–1904) «Победа иудаизма над германизмом», 1878. Его книга вышла вскоре после объединения Германии Бисмарком, за которым последовал спекулятивный бум и финансовый кризис. Марр усмотрел в этом происки евреев и заявил, что немцев уже никто не может спасти, что «жестокий антиеврейский взрыв может лишь задержать крушение общества, пропитанного еврейским духом, но не помешать ему». «Диктатура евреев, — пророчествует он, — это лишь вопрос времени...» В следующем году он начал издавать журнал «Zwanglose Antisemitische Heft» («Свободная антисемитская тетрадь»), полный злобы и ненависти к евреям, и основал «Антисемитскую лигу». Берлинский проповедник Адольф Штеккер убедил своих последователей из маленькой христианско–социалистической рабочей партии принять антисемитскую платформу. Первый антисемитский конгресс состоялся в Дрездене в 1882 году, затем последовал конгресс в Касселе в 1886 году и Бохуме в 1889 году.

Марр использовал слово «антисемит» в смысле «антиеврей», полагая по невежеству, что кроме евреев не существует других семитов. В действительности, семиты — это потомки Шема, одного из трёх сыновей Ноаха (два других — Яфет и Хам). Шем был главой 11-го поколения людей на Земле. В Торе он упоминается также под именем Малки–Цедека, царя Шалема (будущего Иерушалаима). Это он вынёс хлеб и вино Аврааму, разгромившему четырёх царей и освободившему своего племянника Лота. Много потомков было у Шема. Наиболее известными семитами сегодня являются евреи и арабы. И евреи, и арабы — потомки Авраама, главы 20-го поколения людей на Земле. Мы, евреи, — потомки его младшего сына Ицхака и сына Ицхака Яакова. Арабы — потомки старшего сына Авраама, Ишмаэля, — ишмаэлиты. Таким образом, мы с арабами — сводные братья, у нас общий праотец Авраам, но разные праматери: у нас — еврейка Сара, у них — египтянка Агарь.

От греческих слов «фобия» (страх) и «филия» (любовь) проистекают слова «юдофобия» — боязнь евреев и «юдофилия» — любовь к евреям. Термин «антисемит» настолько укоренился во всех языках единственно в смысле «антиеврей» — враг евреев, что, говоря сегодня о ненависти арабов (и вообще мусульман) к евреям, говорят об их антисемитизме. [Одна израильская журналистка Виктория Мунблит, бывший редактор газеты «Русский израильтянин», заявила, что «арабы не могут быть антисемитами, поскольку они сами семиты». Её поддержал сирийский министр обороны Мустафа Тласс, автор книги «Маца Сиона», посвящённой «кровавому навету». Он говорит: «знают ли они, кто такие семиты, обвиняя меня в антисемитизме. Знают ли, что я — араб, то есть семит, а антиарабизм — это антисемитизм»]. В качестве синонима антисемитизма в Израиле используется выражение «синат Исраэль» — ненависть к Израилю.

Как пел Владимир Высоцкий:

Зачем мне считаться шпаной и бандитом,
Не лучше ль податься мне в антисемиты.
На их стороне, хоть и нету законов, —
Поддержка и энтузиазм миллионов.
Решил я — и, значит, кому–то быть битым,
Но надо ж узнать, кто такие семиты...
Но друг и учитель — алкаш в бакалее —
Сказал, что семиты — простые евреи.

Однако, уточняет московский режиссёр Марк Розовский, «не каждый подлец — антисемит, но каждый антисемит — подлец».

Мудрецом, старым всё знающим и всё понимающим ребе, называл Илья Эренбург Исаака Бабеля. Но вот не всё, оказывается, знал Бабель. Он признавался: «Временами мне кажется, что я могу понять всё. Но одно я никогда не пойму — причину той чёрной подлости, которую так скучно зовут антисемитизмом».

Действительно, откуда взялся антисемитизм, как и когда он возник?

Обратимся к Талмуду. В трактате «Шабат», 89, читаем: «В то время, когда получили евреи Тору на горе Синай, снизошла на гоев ненависть к Израилю». Очевидно, возненавидели они евреев не из–за земли: её у нас ещё не было, и не из–за богатств: какие богатства у недавних рабов! Так что же, ненависть без причины? Нет, причина была. Дело в том, что, ощущая свою незащищённость перед окружавшим их миром, видя во всём руку Творца и осознавая Его силу и могущество, язычники отказали Ему в праве проявлять эту силу в сотворённом Им мире. Именно поэтому отказались потомки Ишмаэля и потомки Эйсава принять Б–жественные заповеди, принять Тору: «Это нам не подходит, мы не можем жить по Твоим заветам». Вполне естественно, что они немедленно возненавидели евреев, ответивших Б–гу на Его предложение: «Наасе ве–Нишма» («исполним и поймём», Шмот, 24:7). В отличие от язычников, евреи даже не спросили Творца: «А что написано в Твоей Торе?» Они знали от своих праотцев Авраама, Ицхака и Яакова, что все Его деяния —во благо. Они верили, что через исполнение Его предписаний придёт и понимание их. Таким образом, антисемитизм родился из неприятия Торы, из отрицания её, из антииудаизма и, как следствие, из отрицания евреев —живых носителей Б–жественного учения. Поэтому и сказал Раши в комментариях (Бамидбар, 10:35): «Те, кто ненавидят Израиль, ненавидят и Того, кто сотворил мир».

«Евреи принесли в языческий мир монотеизм, универсальный закон, универсальную мораль. Евреи несут в истории ношу, возложенную на них Б–гом, и по этой причине им никогда не было прощения, а ненависть к ним оказалась самой сильной ненавистью в истории человечества», —пишет католический священник Эдвард Х. Фланнери, председатель Американской национальной конфедерации католических епископов в книге «Муки евреев», Тель-Авив, 1991.

«Эйсав (сын Ицхака, брат Яакова, прародитель Рима) ненавидит Яакова — так устроен мир», — утверждает великий рабби Шимон бар Йохай, автор важнейшей книги по Каббале «Зохар». Борьба Эйсава с Яаковом началась ещё в утробе их матери Ривки. В первой книге Торы «Берешит» (25:22–23) читаем: «И толкались сыновья в утробе её... и сказал ей Г–сподь: «Два народа в утробе твоей». Когда исполнилось Эйсаву 15 лет, он продал своё первородство брату: «На что мне первородство?» — сказал он Яакову» (Берешит, 25:32). «И презрел Эйсав первородство», — читаем далее (Берешит, 25:34), и тем самым потерял право на отцовское благословение, передаваемое старшему сыну, на принятие еврейской традиции, которую Авраам передал Ицхаку. Однако, узнав, что Ицхак, отец Эйсава и Яакова, передал это благословение Яакову, Эйсав тотчас же возненавидел Яакова. «И сказал Эйсав в сердце своём: «Наступят дни траура по отцу моему — и убью я Яакова, брата моего» (Берешит, 27:41). Эта ненависть Эйсава к Яакову и есть изначальный антисемитизм, «тень еврейского народа» (А.Эйнштейн).

Мы, евреи, являемся, по словам рабби Натана Кардозо, «смущением мира». Он пишет в книге «Вызов вечности: еврейская традиция и XX век», Иерусалим, 1999: «(Царь) Нимрод увидел, что Авраам (живший в его стране в городе Ур–Касдим) есть для него самое большое препятствие, и не мог думать ни о чём другом, пока не заглушит его «вызывающий» голос. С этого началась долгая варварская дорога антисемитизма... Нимрод, как все антисемиты, понимал, что не может противостоять силе призыва Авраама (служить единому Б–гу, Творцу вселенной), что он (призыв) всё равно будет услышан. И единственное, что можно сделать — это уничтожить сам источник этого голоса, то есть убить еврея. Осознав это, Нимрод стал основателем идеологии создателей лагерей уничтожения и газовых камер. Он предоставил Аврааму две возможности: покориться и остаться в живых или непреклонно стоять за Б–га Авраама, и тогда его бросят в первую в мире газовую камеру в виде раскалённой печи для обжига извести (об этом рассказывается в книге Мидрашей Берешит раба, 1:42)... Спасение Авраама из первого лагеря уничтожения (из обжиговой печи) было не просто чудом. Как единственный еврей, как Еврей, он должен был выжить. Это было обетование, данное Аврааму и его потомкам — народ Израиля никогда не умрёт».

А вот, что писал об этом Рамбам в «Йеменском послании» (Рамбам (Маймонид), Избранная Б–ка алия, т.2, 1990 г.): «Всегда, со времён Откровения, каждый тиран и раб, достигший власти... ставил своей первой целью и своим последним намерением разрушение нашего Закона и извращение нашей религии с помощью меча, насилия или грубой силы — такие, как Амалек, Сисера, Сеннахераб, Навуходоносор, Тит, Адриан (добавим неизвестных Рамбаму инквизиторов, крестоносцев, Богдана Хмельницкого, Гитлера и Сталина). Это — один из двух типов людей, которые пытались обойти Б–жью волю. Второй тип состоит из самых разумных и образованных среди народов, таких, как сирийцы, персы, греки (добавим французских и немецких философов XVIII — XIX веков, марксистов с человеческим лицом и без оного). Они тоже стараются отвергнуть наш Закон и лишить его силы с помощью аргументов, которые они изобретают, и через посредство диспутов, которые они навязывают».

Об этом же, согласно рабби Ицхаку Зильберу («Беседы о Торе, книга Берешит». Иерусалим, 1994 г.), говорится в Талмуде: ангел Эйсава, с которым Яаков боролся всю ночь и победил, представлялся ему то архизлодеем, пытавшимся его убить, то мягким мудрецом, пытавшимся уговорить Яакова оставить Б–га и Его заповеди, убеждавшего его, что иудаизм — это заблуждение, обман, и для своей же пользы и блага еврей должен от него избавиться.

Вот что говорит Любавичский Ребе, Рабби Менахем Мендель Шнеерсон, («Два испытания»): «На протяжении веков вера евреев подвергалась испытаниям. Они подразделяются на две категории: испытания нищетой и угнетением и испытания богатством и процветанием. Египет и Ассирия символизируют эти испытания. В Египте евреи были рабами. Ассирийский же царь Саннахераб переселил 10 колен Израиля в Ассирию, в страну Ашшура — в страну богатств и удовольствия. Он хотел, чтобы они забыли своего Б–га. Пророк Исайя называет уведенных Саннахерабом евреев «пропавшими», а евреев Египта он называет «заброшенными». Ассирийское изгнание было гораздо более опасным, попавшие туда евреи исчезали». Сбылись слова Моше (Дварим, 28:32): «Сыновья твои и дочери твои отданы другому народу».

Итак, антисемитизм вырос из отрицания иудаизма и проявлялся с самого начала в двух формах: жёсткой — в попытках физического уничтожения всех евреев–носителей иудаизма, именно её называют антисемитизмом, и в мягкой — в попытках увести евреев из иудаизма, уничтожить их духовно, поскольку иудаизм — это не просто религия, но образ жизни. Эта мягкая форма антисемитизма есть не что иное, как ассимиляция, хорошо известная каждому еврею моего «потерянного поколения». Приехав в Америку, Израиль, в другие страны или оставаясь в странах СНГ, те из нас, кто не сделали тшуву, не вернулись к Торе, становились, упаси Б–г, «пропавшими». Их ожидает судьба 10 колен Израиля в Ассирии.

Сказал Б–г Аврааму: «Знать ты должен, что пришельцами будут потомки твои в чужой стране и будут рабами, и будут их угнетать...» (Берешит, 15:13).

И исполнились эти слова уже в поколении праправнуков Авраама. Отчуждение евреев наступило сразу, как только спустился Яаков, внук Авраама, с домом своим в Египет. Стали они пастухами, ибо «отвратителен для египтянина всякий пастух» (Берешит, 46:34). А затем пришло и рабство, и мученичество, когда столкнулись евреи впервые с государственным антисемитизмом. Это случилось, когда «возвысился над Египтом новый царь» (Шмот, 1:8). Не знал он ни уже умершего Йосефа, бывшего в Египте вторым после фараона, ни его потомков. Не знал он ничего о евреях, однако, возненавидел их с первой минуты и даже придумал объяснение своей ненависти. «Вот народ сынов Израиля многочисленнее и сильнее нас, — сказал он слугам своим. — Давайте ухитримся против него» (Шмот, 1:9–10).

И ухитрился, и с помощью «коммунистических» воскресников (о чём рассказывается в Мидрашах), обратил евреев в рабов и жестоко угнетал их. И эта, продемонстрированная фараоном беспричинная злоба и ненависть к евреям, сопровождает нас на протяжении всей истории. Откуда эта ненависть фараона? «Так устроен мир», — приводил я уже слова Шимона бар Йохая. Не всех, очевидно, эта простая констатация факта может удовлетворить несмотря на слова Б–га, сказанные пророку Исайе (55:9): «Как небо выше земли, так и пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои — мыслей ваших». Предпринимались и продолжают приниматься многочисленные попытки дать чисто рациональное объяснение антисемитизму без каких–либо ссылок на иудаизм, и тем самым «деиудизировать антисемитизм», как назвали их Д.Прейгер и Д.Телушкин («Почему евреи? О причинах антисемитизма». Сант–Петербург, 1992 г.). Рассмотрим основные из них.

«Антисемитизм характеризуется отношением, словами и/или действиями, выражающими ненависть и презрение к евреям, как таковым», — утверждает уже упоминавшийся христианский священник Эдвард Х. Фланнери («Муки евреев»).

«Антисемитизм, по–моему, реакция на непохожесть, необычность евреев, на их фанатизм, как виделось со стороны, в отстаивании, оберегании своей веры, своих обычаев, своего образа жизни, реакция на их взаимовыручку, взаимную поддержку, необходимые для выживания народа во враждебных условиях. Это, как мне кажется, самая общая, уходящая в древность причина», — утверждает А.А.Бовин в книге «Записки ненастоящего посла», Москва, 2001 г. Там же читаем: «Антисемитизм характерен для люмпенизированной маргинальной части общества, а также для политиков, чей умственный потолок не может подняться выше заговора... Слышу возглас: «А Шафаревич?» (математик, член–корр. Академии наук, автор знаменитой «Русофобии», Москва, 1991 г.). Отвечаю: «Шафаревич — постыдное для русской, российской, советской интеллигенции исключение». [А книга А.И.Солженицына «Двести лет вместе», — задаю я вопрос Александру Бовину. Жаль, он не слышит меня. О Гоголе, Достоевском и Солженицыне поговорим в девятом разделе].

«Антисемитизм, — утверждает рабби Меир Кахане («Никогда больше», Иерусалим, 1988 г.), — неотъемлемая особенность общества, в котором мы живём и объясняется это целым букетом причин: завистью, конкуренцией, шовинизмом, религиозной пропагандой и, наконец, просто иррациональностью человеческого мышления».

В 1883 году писатель Николай Лесков утверждал в статье «Еврей в России»: Вникая во всякое дело, обнаруживал (еврей) способность взять его в руки и «эксплуатировать», т.е. получить с него возможно большую долю нравственной и денежной пользы... Эта (его) способность подействовала самым неприятным образом на всё, что неблагосклонно относится к конкуренции, и исторгся крик негодования из завистливой гортани: «Пусть жид будет по–прежнему как можно более изолирован, пусть он дохнет в определённой (ему) черте (оседлости) и, даже получив высшее образование, бьётся в обидных ограничениях, которых чем больше, тем лучше.» Спустя 36 лет, уже после революции писал М.Горький в 1919 году, вторя Лескову: «Снова в душе русского человека назревает гнойный нарыв зависти и ненависти бездельников и лентяев к евреям — народу живому, деятельному, который потому и обгоняет тяжёлого русского человека на всех путях жизни, что умеет и любит работать». Марк Твен на другом краю света был того же мнения: «Еврейский успех — простой результат того, что евреи хорошие граждане, хорошие семьянины, интеллигентны и поглощены работой. Среди них нет преступников и пьяниц» — (Mark Twain «Yes, honest in business»).

Прав Теодор Герцель: «Не за реальные или выдуманные грехи и пороки ненавидят евреев — евреев ненавидят за их достоинства». «Страшны, конечно, не пороки евреев; кому опасны пороки? В пороках сам сгниёшь. Страшны их (евреев) колоссальные исторические и социальные добродетели. Вот, что мне жжёт душу. Не могу никуда уйти от этого жжения», — признавался в 1912 году известный юдофоб В.В.Розанов в письме к М.О.Гершензону.

Мы гордимся, что среди евреев много знаменитостей, антисемитизм приходят в ярость, что среди знаменитостей много евреев. Да и как может быть иначе, если «они (евреи) в любой стране в меньшинстве, но в каждой отрасли в большинстве. Взять физику — в большинстве, взять шахматы — в большинстве. Взять науку — в большинстве...» (Михаил Жванецкий).

Воистину «Б–га мы сердим нашими грехами, людей — достоинствами».

«Вера гоев в евреев, — констатирует рабби Адин Штейнзальц, — превосходит веру евреев в самых себя». «Как? Ни одного еврейчика? Нет, ничего у этой комиссии не выйдет». — Так по словам В.М.Молотова (Ф.Чуев «140 бесед с Молотовым», Терра, 1991 г.) сказал Ленин Сталину, принесшему для согласования состав какой–то комиссии.

«В силу этой амбивалентности (ненависть — уважение) и непонятной еврейской устойчивости антисемитизм стремится унизить, растоптать, искорёжить душу еврея, внушить ему чувство собственной неполноценности, заставив его относиться к себе как к человеку второго сорта», — говорит рабби Меир Кахане («Никогда больше»). И подтверждая его слова, Гр. Рыскин пишет («Форветс» 166, 1998 г.): «Вместе с российской ментальностью мы (некоторые из нас) усвоили тамошний антисемитизм и вот теперь смотрим на себя глазами антисемита». Не забудем также «капеллу дрессированных евреев» генерал–полковника Давида Драгунского, клеймившую в 70–е годы сионизм и «нацистское государство» Израиль.

Ещё одним рациональным объяснением является теория «козла отпущения»: власти часто использовали «свободу антисемитизма» для сбрасывания паров народного недовольства» (А. А.Бовин). Действительно, кто лучше галутных евреев, этих «безродных космополитов», вечных перекати–поле, подходил для этой роли, ведь они «чужие» (А.И.Солженицын) для любого народа, среди которого проживают. И поэтому антисемитизм всегда был оружием тиранов, диктаторов, всех правителей тоталитарных режимов. Происками мирового еврейства объясняли они своим народам причины их бедствий. Если бы евреев не было, их следовало бы выдумать!

Однако ненависть разрушает на только объект ненависти, но и её носителя, и потому антисемитизм есть зеркало собственных недостатков антисемитов, общественных устройств и государственных систем. «Скажи мне, в чём ты обвиняешь евреев, и я скажу, в чём ты сам виноват» — читаем мы у Василия Гроссмана в романе «Жизнь и судьба», L’age D’Homme, 1980 (Нужно ли удивляться, что КГБ арестовало этот роман. К счастью, рукописи не горят!). «Антисемитизм всегда ущербен... свою ущербность он переносит на евреев, сообщая им черты своего внешнего и внутреннего уродства». Гр. Рыскин (Форветс, №166, 1998г). Евреев обвиняли даже в преступлениях, которыми оправдывали против них же обращённые зверства. Чем чудовищнее была ложь, тем скорее она усваивалась.

«Чем больше вина людей против какого–либо народа, тем глубже их ненависть и пренебрежение к жертве. Спесь и тщеславие... мешают возникновению угрызений совести», — говорит Альберт Эйнштейн («Научные, моральные и общественные концепции»). «Мы не любим людей за то зло, которое мы им делаем» (Лев Толстой, «Живой труп»).

Известный юдофоб В.В.Шульгин различал три рода антисемитизма: расовый или «инстинктивный», мистический или «интуитивный» и, наконец, политический или «рациональный». И считал себя сторонником последнего. (Статья «Что нам в них не нравится: об антисемитизме в России», Париж, 1929г.).

С классификацией или без антисемитизм гораздо глубже. Рациональных объяснений (приведённых выше и других, неизвестных автору) явно недостаточно: антисемитизм не укладывается в логические схемы. «Антисемитизм, — утверждает рабби Ицхак Зильбер («Пламя не спалит тебя»), — явление абсолютно иррациональное. Если в одних странах нас ненавидят за то, что мы бедны и нищи, то в других — за то, что мы богачи, буржуи, эксплуататоры. Если на одном краю земли мы внушаем племенам, среди которых живём, отвращение своей крепкой верой, религиозным фанатизмом, то на другом краю света нас считают распространителями опасного вольнодумства (примерно так последние 100 лет относятся к евреям в России). В одних местах нас ненавидят за пассивность, в других же — там, где мы активно участвуем в общественной жизни (средневековая Испания, Германия накануне прихода Гитлера к власти), — нас ненавидят именно за это... Так что логики в антисемитизме искать не приходится...»

За всё на евреев найдётся судья.
За живость, за ум, за сутулость,
За то, что еврейка стреляла в вождя,
За то, что она промахнулась.
                        Игорь Губерман

Антисемитизм существует даже там, где евреев нет. Ну сколько евреев в Японии? Всего две тысячи среди 126 миллионов её жителей. Однако «Протоколы сионских мудрецов» издавались там в 1924 и 1938 годах и переиздаются до сих пор. А профессор экономики Мандати Яджима опубликовал в 1986 году книгу «Искусство еврейских протоколов между строк», в которой обвинил евреев в... русско–японской войне 1904 года, в организации большевистской революции, в Первой и Второй мировых войнах, в Корейской и Вьетнамской войнах — во всех мировых катаклизмах.

Так может быть, прав Александр Бовин («Записки ненастоящего посла»): «Антисемитизм есть в значительной мере проблема самих антисемитов, выражение их комплексов неполноценности, собственной ущербности и неудовлетворённости?» Именно так — утверждает Василий Гроссман («Жизнь и судьба»): — «Антисемитизм есть выражение бездарности. Неспособности победить в равноправной жизненной борьбе всюду — в науке, в торговле, в ремесле, в живописи. Антисемитизм — мера человеческой бездарности (выделено мною — С.Д.)». Об этом же за годы до него писал и Николай Бердяев («Христианство и антисемитизм», 1938 г.): «В основе антисемитизма лежит бездарность. В этом есть что–то жалкое. Есть только один способ борьбы против того, что евреи играют большую роль в науке и философии: делайте сами великие открытия, будьте великими учёными и философами. Бороться с преобладанием евреев в культуре можно только собственным творчеством культуры. Это область свободы. Свобода есть испытание силы. И унизительно думать, что свобода оказывается благоприятной для евреев и неблагоприятной для неевреев».

Итак, объяснить антисемитизм рациональными причинами на подобие объяснения, например, физических законов невозможно. Он представляется иррациональным, и все приводимые причины в лучшем случае объясняют его интенсивность, глубину, устойчивость в истории.

И мы возвращаемся к тому, с чего начали: «Фундаментальная причина антисемитизма — это то, что сделало евреев евреями — иудаизм» (Д. Прейгер и Д.Телушкин). Поэтому, если исключить расовый антисемитизм нацизма, антисемитизм не выступает против конкретного еврея. Аксиомой антисемитизма стало заявление почти каждого известного антисемита, что в числе его лучших друзей имеется еврей (этот еврей, правда, давно порвал с еврейством, но этнически он остаётся евреем). Антисемитизм ненавидит еврейство: еврейский образ жизни, еврейский менталитет, все три компоненты иудаизма: Б–га, Тору, народ Израиля. И этой своей ненавистью антисемитизм побуждает многих евреев к сопротивлению, укрепляя их дух, «делает евреев евреями». (Жан–Поль Сартр)

Религиозный антисемитизм принёс нам изгнание, инквизицию, гетто и погромы, расовый антисемитизм — Катастрофу ХХ века. Как назвать антисемитизм конца ХХ — начала ХХI веков? Может быть сионистским, ибо сегодня государство Израиль и евреи всего мира обвиняются ни много ни мало в расовых преступлениях наподобие нацистов. Что принесёт нам эта новая форма антисемитизма? Верю: приход Машиаха!

«Разнообразны виды антисемитизма, — пишет Василий Гроссман («Жизнь и судьба»), — идейный, внутренний, скрытный, исторический, бытовой, физиологический. Разнообразны его формы: индивидуальный, общественный, государственный...» Антисемитизм — самая продолжительная и самая глубокая ненависть в человеческой истории» (Эдвард Х.Фланнери). Проследим его периоды.

Языческий период. Монотеизм, Б–жественный Закон и Мораль принесли евреи в мир язычников. Это вызвало такую злобу и ненависть, что именно тогда возник «кровавый навет» — абсурднейшее и наиболее зловещее обвинение евреев в ритуальных убийствах. Это обвинение изобрели греки во II веке до нашей эры в период войн Хасмонеев, прозванных Маккавеями, против эллинизации. У Иосифа Флавия («Против Апиона») читаем, что некий грек по имени Апион утверждал, что «евреи ежегодно хватают греческого путешественника, прячут его в Храме и откармливают в течение года. Затем торжественно убивают и поедают...» Философ Демокрит увеличил промежуток между ритуальными убийствами до 7 лет (Э.Китов «Книга нашего наследия», Иерусалим, 1991г.): «Раз в 7 лет евреи похищают иноземца и приносят его в жертву, разрывая на множество частей».

Восприемник Греции Рим легко аккумулировал греческий антисемитизм. Цицерон называл евреев «презренным народом, который был побеждён, покорён и обложен данью». Тацит возмущался: «всё, что мы отвергаем, они разрешают; всё, что мы разрешаем, они отвергают и даже отказываются от связей с чужими женщинами». Вместе с греческой культурой римляне заимствовали и идею «кровавого навета и распространили её по всем провинциям своей империи.

Христианство. «Христианство — это вера в единого Б–га, надетая на души идолопоклонников». Оно возникло и сформировалось как религиозное учение среди евреев Эрец–Исраэль. Иисус был евреем, и слова его были обращены исключительно к евреям: «Я послан только к заблудшим овцам дома Израилева» (Евангелие от Матфея). Все проповеди его основывались на еврейских источниках, но евреи отвергли его, увидев в них одну из ересей...

Все четыре канонизированных евангелия, рассказывающие историю Иисуса, составлены гораздо позже описываемых в них событий, якобы имевших место. Из этих текстов христианские учёные заключили, что годы жизни Иисуса — это 4 год до н.э. — 31 год н.э. (Иосиф Флавий в книге «Иудейские древности» упоминает об Иисусе в связи с его рассказом о его младшем брате Яакове. Однако современные исследователи полагают, что это — поздняя вставка, сделанная в VIII — IX веках). Евангелие от Марка относят к 70–72 годам н.э., евангелие от Луки — к 85–90 и даже к 100–му году н.э., евангелие от Матфея — к 90–95 годам и, наконец, евангелие от Иоанна, самое злобное по отношению к евреям, — к 110 году н.э. (Хаим Коэн «Иисус — суд и распятие», Иерусалим, 1997 г.). Иоанн называет евреев дьяволом или сынами дьявола. Иоганн Себастьян Бах написал мессу «Страсти по Иоанну», в которой использовал самые антисемитские фрагменты текста. «Распни его, распни!» — кричат в мессе евреи.

В евангелиях рассказывается, что Иисус объявил себя Мессией (Машиах — на иврите), что означает «помазанник» (помазан на царство: пророк Шмуэль помазал густым елеем на царство сначала Шауля, а позднее Давида). По–гречески «помазанник» — «христос». Иисус — греческая форма еврейского имени Иегошуа (в греческом языке нет звука «ш», поэтому — Иисус вместо Иегошуа, Моисей вместо Моше, Соломон вместо Шломо, Суббота вместо Шабата, мессия вместо машиаха и т.д.).

Авторы евангелий, по–видимому, имели слабое представление о еврейском образе жизни, ибо их рассказы о событиях в Храме и в последующие дни весьма неправдоподобны. Они говорят, что, придя в Иерусалим накануне праздника Песах, Иисус направился в Храм. Там во дворе он увидел денежных менял и загоны с животными. Их присутствие настолько возмутило его, что он опрокинул все столы менял, разбил посохом загородки для скота, разогнал их владельцев и кричал, что «камня на камне не останется от Храма». А между тем присутствие и тех, и других во дворе Храма было не только естественно, но и необходимо для отправления Храмовой службы во все 410 лет существования Первого Храма и 420 лет — Второго Храма. (Описываемые в евангелиях события относятся к последним десятилетиям существования Второго Храма). В Торе (Дварим, 16:16–17) Моше передаёт евреям повеление Г–спода: «Три раза в году пусть предстанет каждый мужчина у тебя перед Б–гом Всесильным Твоим на месте, которое Он изберёт: в праздник опресноков (Песах), в праздник Шавуот (Дарование Торы на горе Синай) и в праздник Суккот (Кущей, когда евреи строят шалаши). И пусть не предстают перед Б–гом с пустыми руками, каждый пусть принесёт, сколько он может». И все 830 лет существования Храма приходили к нему евреи из всех мест Эрец–Исраэль и приезжали из–за границы. Хайвэев в те времена ещё не строили, и для многих паломников дорога в Храм занимала и 5, и 10 дней пути. (За пару недель до праздников Храмовая администрация высылала специальные дорожные команды восстанавливать дороги и мосты, размытые и разрушенные в сезон дождей). Естественно, что за многие дни пути в Храм невозможно было сохранить в хорошем состоянии жертвенных животных и первинки урожая. Поэтому животных и плоды предназначенные для жертвоприношений евреи продавали по месту проживания и шли в Храм с деньгами. Придя в Храм они покупали соответствующих животных и плоды. Вот почему во дворе Храма были денежные менялы и жертвенные животные. К ним к тому же предъявлялись повышенные требования быть «без изъянов». Иисус был евреем, хорошо знавшим Закон и обычаи, поэтому его никак не могло возмутить многовековое присутствие в Храме менял и продавцов жертвенных животных. Рассказанное в евангелиях вызывает большие сомнения.

В «Беседах о еврейской истории. Эпоха Второго Храма» (Иерусалим, 1998 г.) читаем: «В облике Иисуса, каким он представлен в евангелиях, есть две черты, которые ставят его вне еврейской духовной традиции: утверждение своего авторитета выше, чем авторитет мудрецов Торы, учителей Закона, и провозглашение себя спасителем». А у Рамбама в «Иеменском послании» находим: «Он (Иисус) толковал Тору и её предписания таким образом, чтобы это повело к их полной отмене, к упразднению всех её запретов». В евангелиях рассказывается, что Иисус был арестован Храмовой стражей через 3 дня после посещения Храма, что той же ночью в доме Первосвященника состоялось заседание Сангедрина — Высшего религиозного суда, вынесшего Иисусу смертный приговор, и что римский прокуратор (наместник) Иудеи Понтий Пилат весьма неохотно утвердил его. Многие читатели, конечно, помнят сцену суда над Иисусом, ярко описанную Михаилом Булгаковым в «Мастере и Маргарите». Однако Сангедрин никак не мог заседать в те дни, ибо в Шабат и праздники ни один еврейский суд не собирался (напомним, что это были дни праздника Песах). Необходимо также отметить, что распятие на кресте — обычная римская казнь. Евреи никогда такую казнь не использовали.

Согласно еврейским источникам, Иисус — лицо историческое. Его еврейское имя Иегошуа, или, как было принято в народе, Ешу (подобно русским Иван — Ваня, Михаил — Миша, Василий — Вася). Его мать — еврейка, отец — язычник, по Закону он — еврей. Ешу жил более, чем за 100 лет до описываемых в евангелиях событий. Авторы специально передвинули появление Иисуса в Иерусалиме, чтобы приблизить его ко времени разрушения Второго Храма в 68 году н.э. Мол, это было наказанием за убийство Иисуса и исполнением его предсказания о разрушении Храма. История Ешу рассказывается в Талмуде. Правда с началом книгопечатания в Европе христианская цензура тщательно изъяла из него все упоминания о Ешу, но они сохранились в книгах Талмуда у евреев мусульманских стран. Сейчас они находятся, в основном, в библиотеках Кембриджского, Оксфордского и Мюнхенского университетов. «В Талмуде, — указывает рабби Элиягу Эссас, — в 3–х местах упоминается некто по имени Ешу». Так, в трактате Сангедрин, 43а, рассказывается, что Ешу был учеником рабби Иегошуа бен Прахья (середина II века до н.э.) и бежал вместе с ним в Египет, спасаясь от преследований со стороны царя Александра Яная и его сыновей. В Египте Ешу демонстрировал безмерное честолюбие, нарушал законы Торы, подстрекал к этому других, занимался колдовством. Когда позднее рабби Иегошуа бен Прахья вернулся в Эрец–Исраэль, Ешу возвратился вместе с ним. В Иудее он не только не изменил своё поведение, несмотря на все предупреждения, но повёл себя ещё более дерзко и вызывающе. Он был арестован и приговорен к смерти за занятия колдовством и подстрекательства к нарушению законов Торы. В течение последующих 40 дней глашатаи ежедневно призывали свидетелей придти в суд и выступить в защиту Ешу, но никто не явился. Итак, Ешу умер более, чем за 100 лет до появления в Иудее Понтия Пилата. Еврейская секта, исповедывавшая веру в Ешу и секты других отступников от иудаизма назывались «миним» — «виды», т.е. другие виды евреев — еретики.

Превращением в самостоятельную религию христианство обязано деятельности апостола Павла — еврея Шауля из Тарса в Малой Азии. Убедившись, что евреи не откликаются на его призывы, Павел обратил всё внимание на язычников и, чтобы упростить и облегчить им переход в христианство, он заменил обрезание крещением — погружением в купель и отверг кашрут. Тогда–то по указанию раббама Гамлиэля в главную молитву «Амида» (она же «Шмоне Эсре» — «Восемнадцать благословений»), составленную за века до того Мудрецами Великого Собрания, было добавлено благословение против изменников (вероотступников и доносчиков): «И да не будет надежды клеветникам, и всё злодейство пусть немедленно сгинет, и все враги народа Твоего будут истреблены, и злоумышленников искорени, и сокруши, и низвергни — в скором времени, в наши дни...» (Теперь благословений стало 19, но название «Шмоне Эсре» сохранилось).

«Павел заменил Тору Христом, объявил, что человек может познать Б–га лишь через Христа... который равновелик Б–гу... Христиане–евреи, ставшие (в скором времени) меньшинством в секте, получили название «эвйоним» — «нищие», а потом и совсем исчезли... Началась самостоятельная история христианства» («Беседы о еврейской истории. Эпоха Второго Храма»).

В V веке н.э. христианство стало религией Византийской империи. Если до этого говорилось, что христианство, церковь просто заместила иудаизм, то теперь утверждалось, что евреи отвергли Б–га и рассеяны Им по миру за убиение Христа. Нелепость этого утверждения была очевидна: рассеяние началось за 5 веков до того, когда в 422 году до н.э. увёл Навуходоносор евреев в Вавилон. Август Блаженный («Трактат против евреев») призывал всячески унижать евреев, но не убивать: без них не будет второго пришествия Христа. С этого времени антисемитизм насаждается по всей Европе. Евреев, как убийц Христа, ассоциируют с дьяволом (в соответствии с евангелием от Иоанна). У них, безусловно, есть хвосты, рога и копыта. (В 1941 году старые бабки в глухих деревнях Урала и Сибири, которые до того никогда не видели евреев, тщательно осматривали эвакуированных евреев перед тем, как взять на постой, именно на предмет этих дьявольских атрибутов). Однако «кровавый навет» был забыт на целых 7 веков. Он возобновился в 1144 году в Англии. В лесу близ города Норвича был обнаружен труп мальчика Уильяма. Это случилось накануне праздника Песах, и еврей–выкрест, монах Теобадьд Кембриджский объявил, что это сделали евреи, ибо они на Песах приносят в жертву христианских младенцев, добавляя их кровь в мацу. За этим последовало избиение евреев и изгнание из Англии. Когда через три года, в 1147 году, начался Второй Крестовый поход (Первый был в 1095 году), крестоносцы в течение 3–х дней уничтожили всю еврейскую общину немецкого города Варцбурга, поскольку было обнаружено тело утонувшего мальчика. Это случилось за несколько недель до Песаха. За Варцбургом последовали другие города — кровавая вакханалия продолжалась 2 месяца. За Германией волна погромов перекинулась во Францию: 1171 год — Лион, 1177 год — Париж, 1185 г. — Пон–Изар, 1192 г. — Брюн–Сюр–Сен.

Во время Пятого крестового похода в 1235 году «кровавый навет» получил чёткую формулировку: «еврейская религия предписывает использование христианской крови в ритуальных целях». И это при том, что Тора вообще запрещает какое–либо использование крови и повторяет это многократно: «Никакой крови не ешьте» (Ваикра, 3:17), «Душа всякого, кто употребляет в пищу кровь, будет отторгнута от народа его» (там же, 7:27), «Обращу Я лицо Моё на того, кто ест кровь, и отторгну его из среды народа его» (там же, 17:10), «ибо душа всякого существа — это кровь его» (там же, 17:14). Об этом же вновь упоминает Моше уже выросшему в пустыне новому поколению евреев на берегу реки Иордан: «Кровь — это душа: не ешь же души вместе с мясом» (Дварим, 12:23).

Однако, чем чудовищнее ложь, тем лучше она усваивается. И в 1264 году «кровавый навет» снова вспыхивает в Англии, и в одном только Лондоне было убито около полутора тысяч евреев. Через три года была уничтожена еврейская община в немецком городе Фарцгейме, затем последовали Зинцы, Майнц, Мюнхен, Бахрах. Ужасный погром произошёл в Праге в 1389 году: евреи отказались креститься, и вся община — несколько тысяч человек — была уничтожена. Многие были сожжены заживо.

Вследствие «кровавых наветов» евреи изгонялись из многих стран Европы: трижды из Франции (1182, 1306 и 1394 годы), дважды — из Англии (1144 и 1290 годы) и из Венгрии (1349 и 1360 годы.), из Австрии — 1421 год, из Испании — 1492 год, из Литвы — 1495 год, из Португалии — 1497 год, из Богемии и Моравии — 1744 год.

«Вся история наших изгнаний, — пишет Владимир Жаботинский («Четыре сына», 1911 г.), — это периодическое повторение 2–х фаз нашего пребывания в Египте. Первая фаза — нас охотно принимают, ибо коренное население нуждается, чтобы кто–то делал работу, которую они не могут или не умеют, «ибо мерзость для египтянина всякий пастух», хотя в продуктах скотоводства они очень заинтересованы. Вторая фаза — коренное население освоило ту работу, ту область экономики, которую организовали у них евреи, и поэтому говорят они, вслед за фараоном: «Давайте ухитримся против него (Израиля), чтобы не умножился». Когда мальчик научился грамоте, гувернёра выбрасывают на улицу. Так это и повелось с твоими предками в каждой стране. Примут, окажут покровительство, возьмут, что надо, а потом начнут «ухитряться, чтобы он не умножился».

Страшное избиение евреев, по существу Катастрофу восточно–европейского еврейства, учинил в 1648–49 годах на Украине, в одной из 4–х польских провинций, казачий сотник из Чигирина Богдан Хмельницкий. Он собрал целую армию из крестьян и казаков и заключил союз с Крымским ханом. Мятеж против Польши начался весной 1648 года. Казаки Богдана Хмельницкого разбили польское войско, высланное для их усмирения. В это время умер польский король Владислав, и Польшу охватила смута. Мятеж Хмельницкого сопровождался поголовным истреблением евреев и поляков. В отношении евреев была проявлена фантастическая жестокость: с них живьём сдирали кожу, шпарили кипятком, жарили на углях, закапывали живьём, детей убивали на руках матерей, беременным вспарывали животы... В ряде городов казакам помогали поляки: им обещали в этом случае сохранить жизнь...

Первое гетто в Европе возникло в Италии. Его учредил в 1555 году Римский папа (название происходит от итальянского «geto» — железо-литейная мастерская; около неё размещалось первое гетто в Венеции). Римское гетто было на берегу реки Тибр, оно занимало меньше одного квадратного километра. Здесь в невероятной тесноте проживало более 10 тыс. евреев. Гетто было окружено высокой стеной, ворота охранялись привратниками–христианами, труд которых оплачивали жители гетто. («Жизнь в гетто, — пишет Сесиль Рот («Краткая история еврейского народа», Oxford, 1935), — сделалась неописуемо мелочной. Началось вырождение: физическое, общественное... Еврей стал меньше ростом, приобрёл сутулость, сделался боязливым». Однако не будем всё же забывать, что высокие стены гетто послужили евреям защитой от средневекового варварства и духовного разложения, свойственного в то время окружающим народам). Наиболее известны гетто Праги, Венеции, Франкфурта–на–Майне и Рима. В Риме существовал «дом крещения», куда часто насильственно затаскивали евреев. Стоило бывшей няньке–христианке показать, что много десятилетий назад она тайно окрестила маленького еврея, и его — взрослого семейного человека вместе с семьёй силой помещали в «дом крещения», как нового христианина. Итальянские евреи приветствовали Наполеона Бонапарта, в 1798 году открывшего ворота гетто. Но после изгнания французов ворота снова захлопнулись. Только в 1870 году, после присоединения Рима к Итальянскому королевству Виктора–Эммануила ворота Римского гетто, последнего в Италии, были уничтожены. Некоторые выходцы из этого гетто дожили до немецкой оккупации Италии в 1944 году и попали в лагеря смерти.

Джон Корнвелл («Папа Гитлера. Тайная история Пия XII») утверждает, что папа был прекрасно осведомлён об «окончательном решении» еврейского вопроса, но, будучи в чём–то союзником Гитлера, отказывался выступать против и ничего не сделал для спасения евреев. Однако катастрофа европейского еврейства, унёсшая 6 млн. жизней, внесла определённое смятение в ряды христианских антисемитов. Но потребовалось ещё 17 лет, чтобы папа Иоанн XXIII созвал в 1962 году Второй Ватиканский собор и произнёс молитву раскаяния за многовековое преследование евреев:

«Мы сознаём теперь, что многие века были слепы, не видели красоты избранного Тобой народа, не узнавали в нём наших братьев. Клеймом Каина были отмечены наши лбы. Многие века наш брат Авель лежал в крови, которую мы проливали, и источал слёзы, вызванные нами, забывшими о Твоей любви. Прости нас за то, что мы проклинали евреев. Прости нас за то, что мы вновь распяли Тебя в их лице. Мы не ведали, что творили».

«Русской православной церкви это покаяние ещё предстоит», — говорит А.А.Бовин («Записки ненастоящего посла», Москва, 2001 г.).

Просвещение. Просвещение конца XVIII века не остановило антисемитизм. Оно перевело его в категорию «светского». Свою неприязнь к христианской церкви, обладавшей большой силой, французские философы выразили в форме полного отрицания иудаизма, называя его «христианством, доведенным до карикатуры» (Поль Джонсон, «Популярная история евреев», Москва, 2000 г.). Из 118 статей «Философского словаря» Вольтера (1756 г.) 30 касались евреев. Он писал: «Евреи — это абсолютно невежественная нация, которая в течение долгих лет соединяла презренную скаредность и отвратительные предрассудки с неистовой ненавистью со стороны всех наций, которые были вынуждены их терпеть... (И хотя) евреи — самый гнусный народ в мире, всё же не стоит их сжигать на костре». Такой вот жалостливый, однако, не забыл о «кровавом навете»: «вся разница состоит в том, что наши священники сжигали вас руками мирян, в то время как ваши священники совершали человеческие жертвоприношения своими собственными руками».

Жан Жак Руссо называет евреев «самым подлым из народов, когда–либо существовавших». Это — в публикациях, но в рукописях отмечает, что в своих гетто «удивительное и поистине уникальное зрелище представляет собой этот изгнанный народ... народ, рассеянный по земле, порабощённый, преследуемый всеми народами, но сумевший сохранить свои особенности, законы, обычаи, а также патриотическую любовь к своему первому обществу, хотя казалось, что порвались все скрепляющие его связи... Разрушенный Сион не утратил своих потомков. Они разбросаны среди всех народов, но никогда не смешиваются с ними; у них нет больше лидеров, но они по–прежнему составляют народ; у них нет больше родины, но они по–прежнему её граждане» (по книге Льва Полякова «История антисемитизма. Эпоха знаний», Гешарим, 1998 г.).

Редактор «Энциклопедии» Дидро в статье «Философия евреев» писал, что евреи обладают «всеми недостатками, присущими невежественной и суеверной нации». Он констатирует: «Евреям сегодня разрешено поселяться во Франции, Германии, Польше, Голландии, Англии, Риме, Венеции... Но инквизиция не разрешает их присутствие в Испании и Португалии... Во всех странах Европы, где правит коммерция, находясь в безопасности, которой они никогда не знали раньше, они стали средством, с помощью которого самые отдалённые друг от друга народы могут вступить в контакт. Изгнавшая их Испания оказалась в очень тяжёлом положении» (Лев Поляков, «История антисемитизма»).

Немецкий философ Иоганн Фихте предвосхищает нацистов: «Дать им (евреям) гражданские права? Я не представляю иного способа это осуществить, как однажды ночью всем им отрезать головы и заменить их на другие — без единой еврейской мысли».

Эммануил Кант писал: «Палестинцы (так он называл евреев), живущие среди нас, имеют заслуженную репутацию мошенников... Главный принцип их морали в отношении с нами: «покупатель, будь настороже». «Подобно другим антисемитам, — пишет Лев Поляков, — он имел евреев среди своих друзей и желал поддерживать постоянную связь с Моше Мендельсоном (основателем реформизма в Германии). Кант предлагал «завоевать для евреев их землю обетованную и выслать туда их всех». Наполеон попробовал было завоевать Святую Землю в 1799 году, но быстро отказался от этой затеи.

Гегель писал по поводу празднования евреями Субботы: «Этот отдых был благим для рабов после шести дней тяжёлых работ, но отводить целый день для безделья в случае свободных активных людей — недопустимо». Отсюда он заключил, что «евреи — рабы и их закон — закон рабов. Они не заслуживают ни малейшей жалости. Трагедия евреев вызывает лишь отвращение».

Не упустим и Фридриха Ницше: «Эта порода людей имеет жизненный интерес в том, чтобы делать человечество больным и искажать понятие «добрый» и «злой», «истинный» и «ложный», придавая им опасный для жизни и клеветнический по отношению к миру смысл».

...Так с подачи Вольтера нас объявили на всю Европу мракобесами и врагами просвещения и прогресса. И это при том, что сразу с падением в Европе стен гетто в результате наполеоновских войн еврейская молодёжь устремилась в школы и университеты, провозгласив лозунг: «Учиться, учиться и учиться!» за сто лет до речи Ленина на III съезде комсомола. В течение одного–двух поколений догнали евреи местное население в науке, бизнесе и культуре, а случалось, что и превосходили.

Потомок нескольких поколений раввинов по отцу и матери, Карл Маркс (1818–83) был крещён (из Мордехая в Карла) в семилетнем возрасте. Отец его крестился раньше, чтобы иметь возможность заниматься юридической практикой (прусские законы отказывали в этом евреям). С юных лет Маркс проявил себя ярым антисемитом. В возрасте 26 лет он написал статью «Еврейский вопрос» (1844 г.), содержавшую следующие перлы: «Что есть мировая основа еврейства? Корысть. Что есть мировой культ еврея? Торгашество. Кто его настоящий бог? Деньги... Деньги — это ревнивый бог Израиля... Банкнота — вот подлинный бог еврея!» Маркс писал: «Химерическая национальность еврея — это национальность торговца и корыстолюбца. Еврейский закон, лишённый основы и разума, является лишь религиозной карикатурой морали...» (Что же такое мораль по Марксу? Ответ дал Ленин: «Морально то, что хорошо для рабочего класса». Сталин продемонстрировал эту мораль на практике — уничтожил в общей сложности десятки миллионов своих граждан. Мао Цзе–Дун был скромнее: он уничтожил немного меньше хунвейбинов по окончании культурной революции). Друг и соратник Маркса Фридрих Энгельс писал Полю Лафаргу: «Я начинаю понимать французский антисемитизм, когда вижу, как эти евреи польского происхождения с немецкими фамилиями пробираются повсюду, присваивают себе всё, повсюду вылезают вперёд». Маркс выступал за эмансипацию евреев, понимая под ней полную ассимиляцию, искоренение иудаизма. Он писал: «Общественная эмансипация еврея — это освобождение общества от еврейства». Гитлеру очень нравились эти мысли, он только сокрушался, что они высказаны евреем.

Антисемитизм Маркса был всё же недостаточен для Евгения Дюринга, он обвинял Маркса в том, что его коммунизм станет царством евреев: «В этом еврейском царстве, которое называет себя коммунистическим, представители избранного народа смогут стать управляющими общей казной народов и надзирать за их золотом, их серебром и одеждой».

Мы, к счастью, не дожили до коммунизма, но и в социалистическом царстве большевиков опасения Дюринга не оправдались: имело место прямо противоположное явление — жёсткий государственный антисемитизм.

Учение Маркса неизбежно делало неевреев антисемитами, а евреев вынуждало по крайней мере порвать со своим народом. «Я — не еврей, я — интернационалист», — сказал Лев Троцкий (урожденный Лейб Бронштейн). «Марксизм — это ложь, но ложь необычайной взрывной силы» (Борис Бажанов, бывший секретарь Сталина). XX век продемонстрировал всему миру правоту его слов.

28 сентября 1791 года, через 2 года после Великой Французской революции, Национальное собрание предоставило евреям Франции все гражданские права, и король Людовик XVIII утвердил это решение. Став императором, Наполеон попытался даже учредить в Париже Сангедрин (1806 г.), но, к счастью, вскоре охладел к этому: Сангедрин может существовать только в Эрец–Исраэль. Наполеоновские победные войны раскрыли ворота всех гетто в Европе и проложили путь еврейской эмансипации. Восемьдесят лет спустя, в 1871 году Генрих Грец (1817–91), заканчивая последний 11–й том «Истории еврейского народа», писал: «Будучи счастливее всех своих предшественников, я заканчиваю свою историю с радостным ощущением того, что в цивилизованном мире еврейское племя нашло, наконец, не только справедливость и свободу, но и определённое признание. Отныне оно обладает неограниченной свободой развивать свои таланты не по чьей–то милости, а по праву, обретённому тысячелетним страданием».

Всего три года не дожил Генрих Грец до «Дела Дрейфуса», когда ассимилированные евреи воочию узрели конец эпохи иллюзий, полагавшей, что ещё чуть–чуть, и наступит полное признание еврейства просвещённым человечеством. Именно на суде Дрейфуса ассимилированный австрийский еврей Теодор Герцль осознал, что единственное решение «еврейского вопроса» состоит в создании государства, которое защитит евреев от антисемитизма. 5 марта 1895 года он наблюдал на Марсовом поле в Париже процедуру разжалования Дрейфуса. Когда с него срывали знаки отличия, он кричал: «Не виновен, не виновен!» В конце процедуры он воскликнул: «Да здравствует армия! Да здравствует Франция!» А в ответ толпа ревела: «Смерть евреям!» (уместно вспомнить слова Наполеона: «Обращение с евреями в любой стране — термометр её цивилизованности»).

Продолжение.

 Версия для печати