Не пойдем, как овцы на заклание!
Статья 4–летней давности, времен правительства Барака, которая актуальна и сегодня.

Моше Фейглин — лидер «Еврейского руководства» в Ликуде.

«Позорная программа правительства не является ни демократической, и человечной, ни еврейской. Мы обязаны сказать Бараку твердым голосом: «Забудь про это!»

Эта фраза прозвучала со страниц листка «Лехатхила», №76 четыре года назад. А вот еще одна фраза в таком же твердом духе: «Мы обязаны подняться и сказать просто и жестко: этот план не исполнится, потому что мы этого не допустим. Даже если нам придется расколоть государство и армию, даже если придется взрывать мосты. Насильственного выселения народа не будет, потому что мы не дадим, чтобы это произошло».

Это сказал правдивый, всеми уважаемый человек. Человек с твердым идеологическим стержнем. Так написал — черным по белому — писатель Амос Оз, и речь шла при этом не о выселении его самого из его собственного дома, и даже не об отдаче кибуцев в долине Иордана королю Хусейну. Об этом тогда никто не помышлял. Речь шла о намерении правого правительства выселить жителей одной арабской деревни, которые были уличены в пособничестве террористам.

Да, заметно, что Аммос Оз — не воспитанник «Бней Акивы». Государство принадлежит ему.

У большинства нет никакого морального права пренебрегать меньшинством. У большинства нет права отдать меньшинство, с женщинами и детьми, в руки смертельных врагов, которым собственными руками дали оружие. У большинства нет права выгнать меньшинство из их домов, отнять у них родину. Этого просто не будет.

Наша проблема не в том, чтобы убедить Барака или широкую общественность в нашей правоте. Наша основная проблема — в том, чтобы убедить самих себя, что мы не нуждаемся в чьем–то признании нашей правоты.

Освободиться! Мы должны освободиться от ментального рабства, на которое мы сами себя обрекли. Мы должны посмотреть Бараку прямо в лицо и сказать твердо: «Забудь про это».

Не протестовать, не устраивать демонстраций, не объяснять и не убеждать. Не протестовать — потому что никто не слышит. Не устраивать демонстраций — потому что это создает ту самую иллюзию «демократичности», которой добивается левое правительство. Оно именно заинтересовано, чтобы мы выплеснули свой гнев и удрученность таким образом. Не объяснять — потому что не большинство решает в этом вопросе, ни в референдуме, ни на выборах. Не убеждать — потому что нельзя, чтобы кто–нибудь подумал, что он имеет право применить к нам групповое насилие.

Мы должны прекратить попытки изобразить себя «красиво» в прессе, прекратить фотографироваться в выгодном ракурсе. Мы должны оставить заботу о том, что о нас думают другие. Мы должны стать сами собой, выпрямить спину и освободиться. Тогда, и только тогда, возможно, заинтересуются нашим мнением.

Мы должны решить, сами для себя, что эта программа не пройдет.

Мы должны собраться, объединиться, сконцентрировать вокруг себя общественность и тихо, спокойно, с внутренним мужеством и без всякого насилия, сообщить: «Этот план не исполнится, потому что мы этого не допустим».

Остановить государство!

Если мы встанем и освободимся — сотни тысяч жителей Иудеи, Самарии и Газы и сочувствующие им со всех концов страны — встанем и будем действовать сообща, с полной самоотдачей и без всякого насилия, никто не устоит перед нами. Мы не будем раскалывать государство и армию, как предлагает Амос Оз.

Они нам дороги. Но мы, несомненно, заслуживаем, обязаны и можем — остановить государство! Не на день и не на два, не на неделю и не на две.

Может быть, на месяц, а может, на два. Пока тот, кто должен понять, не поймет и не откажется от своей сатанинской программы. Скажем же вслед за Йоси Саридом: «День трансфера станет днем отказа от выполнения приказа».

Настало время истины. Сегодня мы сражаемся не только за ценности еврейского народа, за идеалы, за Землю Израиля. Не только за будущее страны. Не только за наш дом. Сегодня мы воюем за жизнь наших жен и детей, которых правящие круги хотят выдать — и не скрывают этого — в руки убийц.

Если и за это мы не готовы бороться тем способом, что есть в нашем распоряжении — без насилия, но и без бесполезных плакатов, наклеек и прочего «объяснительного материала» — если ситуация такова, то мы заслужили изгнание.

По окончании 9 Ава я оставил в синагоге молитвенник с плачем по Храму. Так я поступаю каждый год, пока у меня не осталось ни одного. Каждый год я прихожу в синагогу и ищу книгу молитв плача по Храму из тех, что синагога распределяет среди молящихся. Иногда я заглядываю в книгу из–за спины другого молящегося, потому что пришел поздно, и книги закончились.

Могу ли я взять домой молитвенник с плачем по Храму? Ведь это бы означало, что все молитвы и вера в скорое восстановление Храма — не более чем пустой звук. До следующего 9 Ава у нас есть целый год, чтобы построить Храм, однако мы предпочитаем перевести этот вопрос в область чистой религии. «Да будет построен Храм», а не «мы построим Храм». Это очень удобная позиция, предоставляющая возможность находиться в различных и, даже, взаимоисключающих мирах. В виртуальном мире религии молятся, постятся и плачут о воображаемом Храме, о чем–то вроде замка Хогвартс из «Гарри Поттера», который, если и возникнет, то на фундаменте из облаков и молний, прямо с неба, как написано в легендах. После этого выходят из синагоги — из религиозного мира и оказываются в реальном мире, где действуют совершенно другие законы, где собирают книги молитв плача по Храму до следующего года, чтобы сэкономить несколько шекелей. Ведь ясно, что между религиозным и реальным миром нет никакой связи. Оплакивают, потому что этого требует религия, и сохраняют книги молитв плача по Храму на следующий год, потому, что этого требует действительность, в которой Храму нет места. Оплакивающие знают это и не собираются менять.

Когда был разрушен Храм, была разрушена непосредственная связь между Всевышним и созданным им миром. До этого существовала реальность, совершенно отличная от знакомой нам по сегодняшним дням. Что означает, что есть вполне определенное местонахождение Шехины — место, где проявляется божественное присутствие, обозначенное координатами на карте? И в чем, собственно, разница между тогда и теперь — ведь и сейчас есть Всевышний — не так ли? Слепой от рождения не в силах понять, как красив окружающий его мир и, все–таки, сильно его стремление увидеть свет. Он научился понимать, что его теперешнее состояние незавидно и ограничено, что мир его впечатлений страшно беден и однобок, что реальность могла бы быть гораздо более яркой. Сходное ощущение давали нам молитвы плача по Храму в течение 2000 лет — понимание того, что мы слепы. Давным–давно забыто, как выглядит свет, и, между нами, эта слепота превратилась за множество лет в привычное и удобное состояние. После разрушения Храма не раз задавались мудрецы вопросом, как выжить народу, у которого был отобран свет, как найти дорогу в темноте. Ведь Тора Израиля — это не религия, не сборник отвлеченных обрядов — это сама действительность, заключенная во Всевышнем и в Храме. Как же быть теперь, когда мы лишились этого священного места?

Поскольку вместе с Храмом народ Израля потерял и независимость, «работа» была простой. Взяли весь мир Торы, или то, что сегодня называется иудаизмом, и сделали из него тросточку для слепых — превратили иудаизм, который был живой культурой живого народа, в религию. Эту тросточку удобно положить к себе в багаж, можно пользоваться ей при организации семейной и общинной жизни, но нельзя выйти с ней за пределы синагоги, нельзя выйти за пределы религии, нельзя пользоваться при управлении государством, нельзя построить Храм. Парадоксальным образом, главным препятствием строительству Храма является сегодня иудаизм, понятый как обычная религия, как, например, христианство, разделяющее на «мир» и «клир», на «Богово» и «Кесарево».

Я впервые понял это, когда мы с единомышленниками пытались продвинуть верующего кандидата на пост руководителя государства. Мы нашли известного и уважаемого еврея, вся личность которого излучает иудаизм и веру — профессора Ирмеягу Брановера. Мы думали, что наша задача будет легкой — ведь нам требовались подписи всего лишь десяти членов Кнессета для выдвижения кандидата. Между тем религиозные депутаты в нынешнем еврейском парламенте могут составить три миньяна. Неужели они не откликнутся немедленно на нашу инициативу? И, вот неожиданность, — подписали восемь членов Кнессета: Кляйнер, Рафуль, и др. Но ни один из тех, кто носит кипу, даже вязанную, не подписал, и инициатива провалилась. Религиозные боятся отворить двери камеры, где находится религия, и вынести Тору на просторы реальности. Им хорошо с Торой изгнания, они опасаются Торы земли Израиля — из–за того, что применение Торы к реальной жизни потребует другого уровня ответственности.

Да способствует нам провидение и да удостоимся мы построить Храм в этом году.

Реагируя на подстрекательские заявления начальника ШАБАКа Ави Дихтера, ведущего «охоту на ведьм» (и фактически призывающего к возобновлению операции «Сезон»), основатель и лидер движения «Манhигут йеhудит» (Еврейское руководство») Моше Фейглин заявил:

«С одной стороны, Дихтер «прикрывает задн-цу». С другой — пытается обесчестить правые силы, которые, как предполагает глава ШАБАКа, не осмелятся возразить и критиковать его, и тем более сорганизоваться для защиты собственных взглядов.

Сегодня история возвращается в дни заключения Норвежских соглашений — трагедии, которую навлекли на Израиль те же шабаковцы Ави Дихтер и Узи Даян вместе с политиками от левых партий, которые по–прежнему поддакивают им, затыкая рты несогласным.

Именно левые и шабаковцы, организовавшие пресловутый «мирный процесс», несут ответственность за гибель тысяч евреев и ранения десятков тысяч, равно как и за социально–экономический кризис в Израиле.

Та же компания пропагандирует теперь программу одностороннего отступления — прямое продолжение Ословского процесса. Не дай Б–г если этот план воплотится в жизнь — результаты окажутся еще более трагическими, чем после Осло.

Что же сегодня могут сделать рядовые израильтяне? Именно то, чем прежде занималось движение «Зо арцену» («Это наша земля»). Хотелось бы, чтобы действия граждан не ограничились «живой цепочкой», которая протянется 25 июля в 17: 00 от Гуш–Катифа до Иерусалима. Надеюсь, что в знак протеста люди станут выходить на улицы». 

 Версия для печати