Израиль: "живой товар".

Квартал красных фонарей в Тель-Авиве по соседству с традиционной израильской фалафельной.

Подавляющее большинство женщин, нелегально привезенных в Израиль для занятия проституцией, попали сюда из Румынии и стран Советского Союза. Соблазненные обещаниями посредников преступных групп, они соглашаются на переезд в Израиль нелегальным путем, надеясь заработать хорошие деньги.

Если вы хотите поговорить с Номи Левенкрон, будьте готовы к тому, что это поставит под угрозу ее жизнь. Более чем вероятно, что во время вашего звонка она будет в пути, с мобильным телефоном, прижатым к уху, в то время как машина мчит ее к женской тюрьме в Хайфе, на парламентское заседание в Иерусалим или на процесс над секс–торговцем в Эйлате. Она скажет, что очень рада вас слышать, но спешит. Не могли бы вы позвонить через несколько часов?

Рабочий день директора «Линии помощи для рабочих–иммигрантов» — организации, которая борется с нелегальной переправкой женщин в Израиль для проституции, — часто начинается в 5 часов. У Номи с собой постоянно два мобильных телефона. Она очень быстро говорит. Ее английский более беглый, чем у большинства из тех, для кого этот язык родной. Когда она переключается на иврит, появляется ощущение, что она забывает переводить дыхание.

Дни Номи проходят в поездках по стране, в попытках пробудить гордость в жертвах, заставить власти принять меры против торговцев живым товаром, добиться через суд компенсации для женщин от унизивших их преступников. Однажды, после того как она подала иск от имени молдавской девушки, прошедшей через руки шести сутенеров, друзья пришли к Номи прощаться — они были убеждены, что видят ее в последний раз.

Первые шесть месяцев Номи работала бесплатно. Она признается, что работа затянула ее, как наркотик. «На самом деле такую работу не выбираешь, — говорит она. — Это подобно героину». Возможно, только болезненным пристрастием можно объяснить поведение человека, проводящего 18 часов в сутки в судах, где ему угрожают рецидивисты, притом что чиновники называют его предателем за откровенный разговор о пороках Израиля, а в страну каждый год поступают все новые тысячи женщин, которых превращают в сексуальных рабынь.

Когда Номи, наконец, приезжает в офис своей организации в деловом центре Тель–Авива, часы показывают десять часов. Номи отстегивает ремень безопасности, и он скользит по ее вздутому животу — она на пятом месяце беременности.

Тель–авивский «квартал красных фонарей» расположен всего в нескольких минутах ходьбы от офиса Номи. Большая часть улиц, вдоль которых выстроились бордели, грязны и неприветливы, их здания давно обветшали. Череда красных стрелок, намалеванных на стенах, указывает будущим клиентам, как пройти к «лечебным центрам» или «массажным салонам», увешанным гирляндами переливающихся огней, гипнотизирующих и завлекающих свою добычу, подобно каракатицам.

На рекламном щите «салона» обнаженная женщина сидит на знаке доллара, между ее ног торчит изогнутая нижняя часть знака, выполненная в форме фаллоса. Подобные вывески здесь можно увидеть повсеместно. На другой улице фигура обнаженной «женщины» манит клиентов в «Клуб Виагра». На соседней улице неоновая женщина, парящая в окне одного из «лечебных центров», запрокидывает голову, будто в экстазе.

Настоящие женщины вовсе не кажутся сгорающими от желания угодить своим клиентам. Через открытые двери можно увидеть, как они мрачно накладывают макияж или укладывают волосы. Иногда их можно увидеть и в окнах борделей, болтающих друг с другом и выходящих на улицу с очередной сигаретой. Большая часть окон зарешечена.

«Можно даже не сомневаться, — говорит Меир К., глава одного из отделов полиции, — что большая часть женщин завезена в бордели Тель–Авива нелегально и удерживаются в них силой».

Подавляющее большинство женщин, нелегально привезенных в Израиль для занятия проституцией, попали сюда из Румынии и стран бывшего Советского Союза. Соблазненные обещаниями посредников преступных групп, они соглашаются на переезд в Израиль нелегальным путем, надеясь заработать хорошие деньги. Эти женщины обычно молодые девушки, вроде Анны (ее настоящее имя мы не будем раскрывать), 23–летней румынки, рассказавшей о своей судьбе перед израильским судом в 2002 году.

В 2001 году в своем родном городе Анна познакомилась с девушкой по имени Шула, которая пообещала устроить ее няней при пожилых людях в Тель–Авиве.

Шула посадила Анну на самолет, вылетевший из Бухареста в неизвестном для Анны направлении. Когда авиалайнер приземлился в Каире, она думала, что прилетела в Израиль.

Собранные вместе очередным посредником, она и группа других женщин пересекли пустыню в открытом грузовике, под конвоем бедуинов в масках, вооруженных автоматами.

В два часа ночи их ссадили с машины, и дальше они шли пешком несколько часов, затем ползли на животе под забором из проволоки.

Часто именно бедуины первыми сообщают женщинам, что их перевозят для работы проститутками, используя это в качестве оправдания изнасилованию, которое обычно следует за подобным «откровением».

«Еще в Египте я узнала, что буду заниматься проституцией в Эйлате, — рассказала Номи одна из жертв секс–контрабандистов. — Я попыталась убежать, но бедуин поймал меня и избил. Вечером меня изнасиловали четверо бедуинов, один за другим... Я истекала кровью и не могла ходить, у меня все болело между ног... Я хотела умереть».

Так как Анне «повезло» и она не была изнасилована в пути, девушка не подозревала, что ее ожидает на Святой Земле.

После пересечения границы Анну передали человеку, обозначенному в записях суда как Йосеф, который привез ее в Тель–Авив. Там Йосеф отвел ее в отель и приказал раздеться в комнате, заполненной мужчинами. Это называется «аукцион».

«Как торговцы на скотном рынке, контрабандисты исследуют «живой товар» и назначают цену на женщин, которых они хотят купить. Женщину заставляют стоять обнаженной посреди комнаты. Контрабандисты ощупывают ее грудь, зад... Проверяют ее язык, зубы, чтобы убедиться, что она здорова. Прикасаются к интимному месту... Командуют: пройдись вперед, назад, встань в позу, как модель, потряси бедрами, милая, наклонись. Ниже. Давай посмотрим, сколько ты стоишь», — рассказывает бывший «живой товар».

Контрабандисты не особо щепетильны в выборе места сделки. Однажды женщину раздели, осмотрели и продали за шесть тысяч долларов в мужском туалете закусочной «Макдональдс».

Когда организация помощи нелегальным иммигрантам впервые связалась с Номи пять лет назад, попросив ее помочь, по израильским законам ввоз женщин еще даже не считался преступлением. Номи, которая тогда училась в юридическом колледже, предложение не заинтересовало. Она изучала криминологию, и ее более привлекали сами преступники, нежели их жертвы. Однако Номи обладала знанием, которое делало ее бесценным сотрудником для «Хотлайна» — она говорила по–румынски.

«Хотя мое детство в Румынии было тяжелым, сейчас я ему очень благодарна», — говорит Номи. Без знания румынского она никогда бы так не увлеклась работой. В «Хотлайне» Номи все же убедили поработать хотя бы несколько часов — необходимо было получить показания от арестованных женщин.

То, что она услышала от них тогда — о жестокости, которую им пришлось вытерпеть равно со стороны преступников и полиции, потрясло ее до глубины души, изменив сознание: «Я сказала себе — что–то не так в нашей стране, мы что–то упустили с этой проблемой».

Два часа добровольной работы в неделю превратились в два часа в день, затем в 18 часов в сутки, пока наконец у Номи не стало оставаться лишь четыре часа в сутки на сон. Когда она спала, ей снилась работа...

Спасение молдаванки, прошедшей через руки шести различных торговцев «живым товаром», стало настоящим испытанием для Номи. Девушка хотела дать показания, но полиция не желала слушать ее. В то время женщины, попавшие в руки контрабандистов, не считались жертвами. «Проститутки считались соучастниками преступления», — говорит полицейский Меир К.Вместо того, чтобы снять показания, полиция просто арестовывала девушек и депортировала их. Полицейским было дано указание не вмешиваться в работу борделей — сутенеров предпочитали использовать как стукачей в расследовании других дел.

В полиции Номи заявили, что ее клиентка лжет, и ее показания не представляют особой важности. Поэтому она подала иск на секс–контрабандистов в гражданский суд. Она также подала в суд на полицию, отказывавшуюся вести расследование. Она даже подала иск против министерства внутренних дел за то, что женщине не была выдана виза. Неожиданно полиция стала обращать внимание на происходящее. В самые короткие сроки в Беэр–Шеве были арестованы 50 человек.

В мае 2000 года организация Amnesty International опубликовала отчет, в котором осудила Израиль за халатное отношение к вопросу секс–рабства, приводя постыдные для развитого государства цифры. Это вызвало такой общественный отклик, что Кнессет был вынужден признать нелегальный ввоз женщин в страну уголовным преступлением, караемым сроком до 16 лет тюремного заключения. Однако предстояло еще применить этот закон на деле.

«Никто не хотел браться за эту проблему, — говорит депутат Кнессета Марина Солодкина. — Было намного легче сделать вид, что все эти женщины — просто новые иммигранты из бывшего Союза и их не привезли в Израиль обманом или силой». Однако усилия Номи и других активистов, пытавшихся донести до общественности правду о масштабах проблемы, были вознаграждены в 2001 году, когда Госдепартамент США включил Израиль в «черный список» стран, властям которых не удается справиться с потоком секс–контрабандистов.

Действие Госдепартамента было не просто ударом по репутации еврейского государства. Закон США запрещает оказывать любую другую помощь, кроме гуманитарной, странам, которые попали в «черный список». Вашингтон натянул экономические поводья, и израильское правительство было вынуждено сделать поворот на 180 градусов. Появилось подразделение полиции, задачей которого стала борьба с торговлей женщинами. Власти полностью изменили подход к проблеме.

«На нынешний момент одним из центральных элементов войны с организованной преступностью является борьба с нелегальным ввозом женщин, предназначенных для проституции», — говорит полицейский К.

Масштабы преступления, с которым предстоит бороться полиции, обескураживают. Спрос на проституток в Израиле огромный, по самым скромным подсчетам, израильтяне совершают около миллиона визитов в бордели в месяц. По данным организаций по защите прав человека, три тысячи женщин привозят в страну в качестве секс–рабынь.

В основном женщин привозят в Израиль из России, Молдовы и Украины, где развал системы социальной защиты, существовавшей при коммунистическом режиме, породил постоянный источник нуждающихся женщин, готовых на любую работу.

При опросе, проводившемся «Линией помощи» в женской тюрьме, треть опрошенных были задержаны по обвинению в проституции и нелегальном въезде в страну. Как и Анна, они не имели ни малейшего представления о том, что по приезду в Израиль будут заниматься проституцией. Некоторые знали, на что идут, контрабандисты обещали «золотые горы» и отличные условия. Им говорили, что они будут обслуживать ограниченное число клиентов в день и зарабатывать тысячу долларов в месяц, а это крупная сумма для большинства восточноевропейских стран. Со временем, обещали им преступники, при желании женщины смогут покинуть бордели.

Анне выдали обтягивающее прозрачное платье и приказали надеть его. Затем ее провели в комнату, где находился человек. Одна из девушек уже сообщила Анне, что этот мужчина приходил в бордель каждый раз, когда туда привозили новенькую. Пока другие мужчины стояли за дверьми и смеялись, он изнасиловал Анну в извращенной форме.

«Право» на секс, в том числе по принуждению и без презерватива, со вновь поступившей женщиной многие торговцы «живым товаром» воспринимают само собой разумеющимся.

После этого ужасного «посвящения» Анну заставляли принимать клиентов, когда бы они ни выбрали ее. Клиенты платили по 150 шекелей, которые Анна должна была отдавать починенным «хозяина». За каждого клиента ей давали только 20 шекелей, из которых она должна была платить за еду и контрацептивы. В итоге она всегда оставалась ни с чем.

По словам других женщин, проинтервьюированных в «Горячей линии», хозяева борделей заставляли их работать по семь дней в неделю, 13 часов с сутки. Им приходилось работать и во время месячных, используя диафрагму, чтобы удержать кровь.

«Встреча с клиентом длилась недолго — всего 15 минут», — говорит Наташа. После того, как клиент получал свое, она бегом бежала под прохладный душ, затем возвращалась в приемную с морозным от кондиционера воздухом.

Клиенты, навещающие эти бордели — обычные израильтяне. Солдаты в униформе получают скидки. Ортодоксальные евреи снимают кипы перед входом и надевают на выходе. Если клиент недоволен, девушку избивают. Но, как объяснила одна 18–летняя девушка добровольцам из «Линии помощи»: «бьют они так, чтобы не оставить следов, потому что клиентам не нравятся женщины с синяками». Если женщина заболевает или беременеет, ее отводят к ветеринару или врачу, подпольно делающему аборты.

Примерно половина женщин, опрошенных в «Линии помощи», показала, что в борделях они удерживались, как в тюрьме. «Попробуй сбежать, — угрожали Анне, — и тебе проломят череп». Широкую огласку получил случай, когда две связанные женщины были заключены в клетку и принуждены к предоставлению сексуальных услуг в связанном виде.

Но даже если двери не заперты, женщины все равно остаются пленниками. Хозяева борделей отбирают у них паспорта и угрожают причинить вред их близким, если женщины попытаются сбежать. «Русские банды знают, как добраться до их семьи, — рассказывает Номи. — Поэтому им достаточно сказать: «Если не хочешь, чтобы дом твоей бабушки сгорел или твою 12–летнюю сестру забрали на панель, делай то, что мы тебе скажем», — и они подчинятся всему».

После того как женщины попадают в бордель, их хозяева применяют угрозы и насилие, чтобы удержать их и не допустить дачи показаний теми, кому удалось убежать. Одна бывшая проститутка рассказала, что владелец борделя отвез ее на пляж и там пригрозил, что утопит ее, если она будет причинять ему неприятности. Когда Анна отказывалась работать и молилась в своей комнате, сутенер отбирал у девушки Библию и бил ее книгой, крича: «Это тебе не церковь!»

Хозяева борделей предпочитают не убивать своих проституток, так как убийство будет означать потерю прибыли от «покупки». Однако иногда их убивают в качестве назидания остальным. В июне 2002 года полиция обнаружила труп женщины, одетой в откровенную одежду, которую задушили и бросили на улице эйлатского района «красных фонарей». В октябре того же года 42–летняя «жрица любви» была связана, избита и заколота ножом.

Нелегально привезенные в страну женщины часто оказываются жертвами разборок между криминальными группировками. Чтобы утвердить свое превосходство, контрабандисты похищают женщин у конкурентов, как это было в случае с девушкой, которую вызвали в номер отеля для того, чтобы засунуть в багажник машины и увезти к новому хозяину. В ходе криминальных войн бордели нередко забрасывают бутылками с горючим веществом, в результате чего многие женщины получают ожоги и увечья.

Вне борделя держать женщин в рабстве помогают страх и коррупция. «Люди напуганы, — говорит Номи. — Когда мы пытаемся убедить их пойти в полицию и сообщить о борделях, функционирующих в их районах, они говорят: «Вы что, шутите?! Меня же убьют!»

По данным Номи и ее коллег, торговля женщинами в Израиле — заслуга «международной сети преступных организаций, большая часть которых состоит из выходцев из стран бывшего Советского Союза». Почти 80% женщин, опрошенных Номи, показали, что их покупателями был израильтяне, репатриировавшиеся из России или других стран бывшего Советского Союза. Знание языков и связи в местной среде дают им «профессиональное преимущество» над конкурентами.

Если граждане и находят в себе мужество сообщить о происходящем в полицию, они, скорее всего, столкнутся с безразличием. «В Тель–Авиве полиция хорошо понимает, что творится вокруг, — говорит Номи. — Но в большинстве других городов все совершенно по–другому. Всем наплевать дальше некуда, и в торговле женщинами серьезного преступления они не видят... они считают, что всем этим женщинам на самом деле нравится то, чем они занимаются».

Номи признает, что теперь полиция больше прислушивается к жалобам. «Сначала нам приходилось в суде отстаивать каждую жертву. Это было нелегко. Но после двух–трех разбирательств они поняли, что с нами связываться не стоит». Тем не менее, считает она, именно бездействие полиции в 90–х привело к кризисному состоянию в этой области. Власти слишком поздно начали принимать меры по исправлению положения, и их явно недостаточно.

В Тель–Авиве большая часть борделей функционирует совершенно свободно. Закон не позволяет полиции закрыть их, если не доказано, что женщины попали в них нелегальным путем и содержатся там против их воли. Так как подавляющее большинство женщин слишком запуганы, чтобы жаловаться, оказывается, что система действует в пользу преступников.

Однако страх мести — не единственная причина, по которой путаны не идут в полицию. Около 40% женщин, опрошенных «Линией помощи», сообщили, что полицейские сами были в числе клиентов борделей. Некоторые видели деньги, перекочевывающие из рук сутенеров в руки блюстителей порядка. Одна женщина сказала, что полицейские предупредили хозяина ее борделя о готовящемся рейде. Другая поведала, что при попытке побега была возвращена хозяину самой полицией.

Впрочем, руководство полиции с возмущением опровергает подобные обвинения.

Какой бы рискованной ни казалась идея обратиться в полицию женщине, попавшей в бордель против воли, надежда на второй способ выбраться на свободу — путем самовыкупа — совершенно несбыточная мечта. Ее обязывают выплатить как сумму, в которую обошелся нелегальный провоз, так и — как это ни парадоксально — сумму, за которую ее приобрели.

Но хотя хозяева борделей получают обратно деньги, вложенные в приобретение «товара», уже через несколько недель, самой женщине не платят почти ничего. А ее долг увеличивается — в него входят растущие проценты и многочисленные штрафы за выдуманные провинности — от отказа клиенту до жевания резинки.

Долг, естественно, ей не выплатить никогда. Продажа другому борделю означает новый долг, а если женщина и приблизится к его выплате, ее продают снова. «Они переходят из рук в руки как ходовой товар», — говорит полицейский К. Жертва остается в ловушке.

Вскоре после того, как посредник передал Анну Йосефу, когда она все еще думала, что будет ухаживать за пожилыми людьми, их машина остановилась на выезде из аэропорта Лода в Тель–Авив. Йосеф вышел из автомобиля, в то время как его пассажирка курила на переднем сиденье. К ней подошел сотрудник службы безопасности аэропорта и попросил отогнать машину в сторону.

«Анна ни слова не знала на иврите, — вспоминает Номи. — Поэтому ответила ему на румынском: «Оставь меня в покое». Охранник неожиданно ответил на румынском, и они разговорились. Он заставил Анну взять его номер мобильного телефона, заподозрив неладное. Она же уверяла его, что все в порядке».

После трех недель в борделе Анна повстречала клиента, оказавшегося румыном. В беседе с ним она выяснила, где находится, позже ей удалось украдкой сделать звонок охраннику аэропорта по оставленному кем–то мобильному телефону. Тот пришел в бордель и встретился с девушкой под видом клиента. Затем он отправился прямиком в главное полицейское отделение Тель–Авива и настоял на разговоре с руководителем полиции нравов. В течении 48 часов был проведен рейд и произведены аресты.

Основная часть жертв секс–контрабанды не имеет шанса вызвать полицию из борделя. Очень немногие находят в себе мужество бежать (Номи отмечает, что такие в основном идут именно в «Линию помощи», а не в полицию). Других арестовывают в ходе плановых рейдов. В любом случае женщин задерживают как нелегальных иммигрантов и депортируют.

Номи — частный посетитель КПЗ, где она рассказывает женщинам об из правах и убеждает дать показания против контрабандистов и владельцев борделей. Уговорить бывшую проститутку пойти против своего бывшего хозяина — задача не из легких. Однако не всегда истинную ценность имеют громкие судебные процессы. «Если после шутки она улыбнулась, мне достаточно и этого, — говорит Номи. — Просто заставить этих женщин рассмеяться это не менее важно, чем все остальное».

Тех, кто решился на дачу показаний, полиция помещает в неохраняемые приюты. Галит Сапорта, сотрудник «Линии помощи», регулярно посещает один из таких приютов в Тель–Авиве с группой добровольцев (в целях безопасности Номи и Галит настаивали, чтобы местонахождение этого учреждения осталось в секрете). «В приюте около 40 женщин, которые ожидают своей очереди в суде», — говорит женщина, которая, несмотря на заметную беременность, продолжает навещать подопечных раз в неделю. Она смотрит за тем, чтобы женщины были осведомлены о своих правах, получали медицинскую помощь и карманные деньги — 150 шекелей в неделю.

У визитов Галит есть и другая цель, о которой не говорят вслух. Женщины, ожидающие своей очереди, имеют привычку «исчезать» из приютов. Если при очередном визите Галит убедится, что все девушки, которых она знает, на месте, значит, все в порядке, они в безопасности. Некоторым приходится ждать суда до года, что дает работорговцам уйму времени на поиски их местонахождения. Однажды соседка Анны по комнате в приюте передала ей мобильный телефон. Ее собеседник говорил на румынском. Он сказал, что ее «хозяева» заплатили ему за то, чтобы он причинил вред ее семье. Если она не отзовет иск, дом ее родителей будет сожжен.

В апреле 2002–го Анна приняла вызов и дала показания против своих мучителей. Двое из них были признаны виновными в нелегальном провозе женщин и приговорены к восьми годам тюремного заключения. Один получил два с половиной года тюрьмы за изнасилование. Эти приговоры — еще одно подтверждение того, что тяжкий труд Номи приносит свои плоды.

В 2002–м тель–авивская полиция ликвидировала пять крупнейших преступных организаций, занимавшихся торговлей «живым товаром». Кульминацией этой операции стало задержание Марка Г., которого полиция считает ведущим «секс–контрабандистом» Израиля. Г., владелец нескольких массажных салонов и казино, — пережил в 1996–м покушение, оставившее на его теле множество шрамов от шрапнели. Эти метки помогли многим жертвам уверенно опознать его в полиции. Г.был осужден на десять лет.

У других историй более счастливый конец. Номи часто приглашают на свадьбы бывших работниц секс–индустрии с израильтянами. Она показывает на фотографию: «Та, что в белом, уже мать, — говорит она. — Гинеколог сказал ей, что она никогда не сможет иметь ребенка. Сейчас у нее растет сын».

Дальше — еще одна небольшая свадебная фотография счастливой пары. Женщина — Анна, улыбается под фатой. После дачи показаний она и спасший ее охранник влюбились друг в друга. «Б–жественное вмешательство, не иначе», — сухо комментирует Номи. Номи и ее возлюбленный сами поженились только недавно. Но когда люди говорят «мазаль тов», она только отмахивается от поздравлений: «Мы сделали это только для того, чтобы мои родители не говорили, что у них в семье появилась проститутка».  

¹В одном из выступлений Бен-Гурион мечатал, чтобы Израиль стал нормальной страной, со своими преступниками и проститутками — Прим. ред.

 Версия для печати