Широкая общественность почему–то убеждена, что еврейский характер нашего государства предполагает отказ от демократических принципов. Над созданием этого идеологического шаблона хорошо поработала левая пропаганда в средствах массовой информации, с одной стороны, а с другой — плохая демократическая информированность национального лагеря привела к тому, что их молчание дало негласную легитимацию идеологической атаке левых.

На самом деле истина как раз в обратном: Израиль остается демократическим только потому, что это Еврейское государство. Чем больше Израиль отдаляется от своего еврейского характера, тем больше он теряет характерные черты демократического строя (из тех, что еще остались) и скатывается к диктатуре.

За примерами не надо далеко ходить. В третий день праздника Хануки — праздника победы еврейского духа над греческим владычеством, на утверждение делегатов съезда Ликуда было вынесено предложение главы движения и главы правительства — ввести в правящую коалицию партию Авода. Это было очень странное голосование. Предложение противоречит уставу движения, оно не обсуждалось и не была предоставлена возможность вынесения встречного предложения. Да и вся форма этого голосования дает нам хороший пример того, как можно с легкостью (когда это входит в планы левых) превратить демократический процесс в фарс.

Однако тема нашей статьи — не кризис демократии в Ликуде, а кризис демократии в Израиле (хотя первое прекрасно иллюстрирует второе).

Мы являемся свидетелями двух связанных друг с другом процессов. Первый — это реализация программы депортации. Второй — страстное желание Ариэля Шарона создать «правительство национального единства». Первый из этих шагов ведет за собой второй, так как к развалу коалиции привела именно программа Шарона. Если бы Шарон отказался от своей программы, он остался бы главой самой устойчивой коалиции за последнее десятилетие.

Что же лежит в основе этих двух шагов? Идее депортации Шарон никогда не давал логичного объяснения. Речь идет о самом бессмысленном бегстве. Любой беспристрастный анализ покажет, насколько это бегство пагубно и для безопасности страны, и для израильской экономики, не говоря уже о страшном расколе общества, который еще неизвестно, чем закончится… Это продолжение той же логики Осло, но уже даже без иллюзии получения чего–то взамен. Страшная цена, которую заплатил Израиль за предыдущую авантюру, будет заплачена снова, и в еще более крупных масштабах.

Так зачем же Шарон это делает? Шарон понимает, что в государстве Израиль историю (равно как и обвинительные заключения) пишут левые. Журналист Хагай Губерман уже расследовал процесс принятия решения о программе депортации3. Шарон решился на этот шаг, потому что левые его заставили. Почему же левые заинтересованы в изгнании, без всякого повода, 8000 евреев Гуш–Катиф и Самарии?

Корень проблемы — в еврейском характере государства. Израильские (да и мировые) левые силы всегда стремятся к эдакому «универсализму» за счет национальной самоидентификации. Бегство от национального самосознания толкает левых к бегству от сердца Святой Земли, от исторических мест, являющихся колыбелью еврейского народа. Мест, которые навязывают нам национальное самосознание. Трудно забыть о своем происхождении, когда ты находишься в Хевроне, у могилы праматери Рахели, в Шхеме и, разумеется, — на Храмовой горе. Прибавьте к этому «комплексу навязываемого происхождения» тот факт, что в этих местах живет национально настроенная активная элита — так называемые «поселенцы» (раньше их назвали бы «пионеры» или «первопроходцы»). Они стремятся вывести иудаизм из узкорелигиозных рамок и вернуть его на роль двигателя истории. Еврейское наследие и его живые носители — все это составляет страшный сон израильских левых, который они так рьяно от себя гонят. Провозглашаемый левыми «мир» — это всего лишь завеса, за которой скрывается основное желание левых — уничтожить поселенческое движение и дождаться вывода ЦАХАЛа из Иудеи, Самарии и Газы. Говоря языком Йоси Сарида, «нам непременно нужно избавиться от этих проклятых «территорий…»

Одностороннее отделение от своей земли — лишь симптом желания любой ценой отделиться от национального самосознания. Только чтоб это государство не было, о ужас, еврейским… Стремление к «отделению» и привело к идее создания «правительства национального единства».

В демократической системе граждане должны большинством определять тот путь, по которому будет двигаться их государство. С этой целью за общественное признание борются различные идеи, и гражданин избирает раз в четыре года представителей той идеологии, которую он поддерживает. Понятно, что и личность представителя определенной идеи имеет вес, но верный порядок таков: прежде всего идеология, а на втором месте личность. Если после выборов представители идеологически противоположных движений объединяются, то это означает только одно: демократия отправляется в отставку. Пример из области экономики: специальный государственный контролер следит за тем, чтобы крупные конкуренты не объединились в монополию. Если такое происходит, то государственные органы контроля запрещают такой концерн, заставляя конкурентов состязаться на свободном рынке. «Правительство национального единства» — это не что иное как монополия, созданная конкурентами на рынке идеологий. Конкуренты объединяются, и с этого момента нет никакого смысла у «рыночных отношений» — в данном случае, демократических выборов. Так идея «правительства национального единства» лишает демократию всякого смысла.

Если посмотреть, как этим инструментом пользуются страны с подлинной демократической традицией, мы отметим, что в США эта идея, как и любой другой политический трюк, никому даже в голову не приходит, хотя на выборах иногда та или другая сторона побеждает с мизерным перевесом голосов. В Англии Черчилль и Этли создали «правительство национального единства» перед лицом смертельной опасности для страны — нападения фашистской Германии, и в Израиле первый раз такое правительство было создано Эшколем и Бегиным, когда Насер ввел египетские войска в Синай, и военная угроза сплотила израильское общество вплоть до стирания идеологических различий. Видимо, есть крайние ситуации, когда перед угрозой самому существованию государства идеологические различия временно сглаживаются и допускается создание «правительства национального единства» в ущерб демократии.

Таково ли положение в Израиле 2005 года? Стоит ли вопрос, о котором мы говорим, выше всех идеологических трений? Мы видим, что минимум половина израильского общества не только не видит в поселенческой деятельности смертельной опасности для страны, но напротив — видит такую опасность в уходе из Газы, Самарии и Иудеи! И опыт десятилетия Осло доказывает их правоту. Можно ли даже временно отменить демократию, проигнорировав при этом волю половины общества?!

В Израиле, видимо, можно. Чтобы окончательно уничтожить еврейский характер государства не только можно, но и необходимо это сделать. Именно в этом вся соль «одностороннего отделения». И ни пресса, ни высшие судебные инстанции не встанут на пути этого явно антидемократичного шага. Когда заходит речь о выкорчевывании всего еврейского, все «сторожевые псы» демократии кидаются поддерживать любую инициативу и спокойно превращаются в «гончих», нещадно атакующих демократию. Так что события нынешней Хануки еще раз показывают нам, что отказ от еврейского характера государства автоматически ведет за собой отказ от демократии.

С другой стороны, свободный и по–настоящему демократичный подход к пониманию еврейского характера государства, без навязывания кому–либо еврейского образа жизни, без законов, ограничивающих свободу выбора индивидуума, может вернуть свет еврейской Меноре — символу государства Израиль.

Версия для печати