«Убийца уже существует. Вопрос лишь в том, когда и где он попытается убить премьер-министра». Примерно с этого начались телевизионные сводки новостей в прошлый вторник. Что стоит за этими предвзятыми репортажами? Что заставило ШАБАК и прессу начать эту кампанию запугивания?

В здоровом демократическом обществе проблема насилия при решении политических споров даже и не возникает — нормальному члену общества (не уголовнику, не сумасшедшему и не иностранному агенту) это просто не может прийти в голову. У здоровой демократии есть несколько механизмов защиты от насилия в политике. Первый слой защиты — это юридический свод законов, который не разрешает четверым постановить демократическим образом, что они силой выгоняют из дома пятого просто потому, что они большинство и им так хочется. С другой стороны, поскольку во всяком формальном кодексе законов есть лазейки для злоупотреблений, существует и второй слой защиты — неписаная система правил, норм поведения, которым следуют все и которые действуют там, где юридический закон неприменим или бессилен.

Если в обществе не действуют эти формальные и неформальные механизмы, оно легко скатывается к диктатуре и насилию. Если власти игнорируют писаные и неписаные демократические нормы поведения (действуют вопреки своим обещаниям, держатся за власть при помощи силы, подачек и дефектов политической системы), если они, злоупотребляя законом, наносят удар по значительной части общества, то среди жертв этого удара непременно возникает мысль, что в рамках закона и демократии у них нет защиты. В этой ситуации власть неизбежно теряет легитимность. Тогда–то и всплывает вопрос о насилии.

Антуан де Сент-Экзюпери в своей книге «Маленький принц» образно сформулировал принцип легитимности власти и показал, что когда военные не выполняют приказ, иногда виноваты не они, а приказывающий:

«Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват — он или я? — спросил король.

Вы, Ваше величество, — ни минуты не колеблясь, ответил Маленький принц.

Совершенно верно, — подтвердил король. — С каждого надо спрашивать то, что он может дать. Власть прежде всего должна быть разумной. Если ты повелишь своему народу броситься в море, он устроит революцию. Я имею право требовать послушания, потому что веления мои разумны».

Десять лет назад Рабин привел Израиль к соглашениям Осло, действуя ровно в противоположность мандату, который он получил на выборах. Он пренебрег всеми нормами демократии (вспомним про тогдашнее правительство меньшинства, раздачу «Мицубиши» и бюджетов в обмен на голоса, административные аресты противников Осло, избиения мирных демонстрантов полицией и т.п.). Премьер-министр Рабин потерял легитимность в глазах общества, все его выступления перед общественностью сопровождались протестами. Опросы предвещали полную победу на выборах его политическому оппоненту, Биньямину Нетаниягу. Последней отдушиной для тех, кто хотел выразить свой протест против Осло, стала массовая кампания ненасильственного гражданского неповиновения, организованная внепартийным движением «Зо Арцейну». Эти демонстрации были подавлены грубым полицейским насилием и судебными репрессиями. Отсюда было недалеко и до покушения на премьер-министра4 (мы не будем обсуждать здесь роль ШАБАКа в этой истории).

Десять лет спустя события развиваются снова тем же путем. Премьер-министр был избран на выборах для того, чтобы не допустить реализацию плана «одностороннего выхода из Газы», выдвинутого Амрамом Мицной и возглавляемой им партией Авода. Нападки на план Мицны были центральным элементом в предвыборной кампании Шарона, который еще незадолго до выборов говорил, что «статус Нецарим — такой же, как статус Тель-Авива». После выборов премьер-министр, игнорируя волю избирателей и в противоположность тому, что он обещал, начал реализовывать план Мины. Выросшее из внепартийной организации «Зо Арцейну» и действующее теперь на политической арене движение «Еврейское руководство» заявило о нелегитимности действий Шарона с трибуны руководящего органа правящей партии — с трибуны съезда Ликуда. Премьер-министр пренебрег мнением своих избирателей и попытался получить одобрение своим планам на референдуме среди членов Ликуда, обещав следовать его результатам при любом исходе голосования. На референдуме Шарон с треском провалился. В любом здоровом демократическом обществе процесс бы на этом и закончился, и премьер-министр отказался бы от своего плана. Однако Шарон, при поддержке прессы, прокуратуры и левых, попирает все демократические правила: он нарушил свое обещание следовать итогам референдума, уволил несогласных с ним министров и развалил коалицию, игнорирует волю избирателей и свои предвыборные обещания.

Съезд Ликуда одобрил приглашении партии Авода в правительство. Цель Шарона состоит в том, чтобы ввести в правительство Аводу и харедим. После этого Шинуй будет приглашен обратно в правительство, а харедим, опозорившие себя поддержкой правительства в обмен на деньги, будут вышвырнуты Шароном так же, как он вышвырнул до этого всех неугодных ему министров.

¹ По свидетельству невесты Игаля Амира, Ларисы Трембовлер, Амир сначала ограничивался участием в демонстрациях, организованных "Зо Арцейну", и только после того, как демонстрации подавили полицейским насилием, задумал политическое убийство. Прим перев.

Версия для печати