Концерт

Итак, концерт начался. Открыла его Eyna Austin, - крохотная девчушка, которая исполнила "God Bless America".

На протяжении всего концерта каждый ученик исполнял произведения, до которых, по стандартам музыкальных школ, им ещё расти несколько лет. А старшие ребята были на уровне студентов известных консерваторий.

Все выступления были прекрасны, всех восторженно принимала публика, но из 15 работ, представленных студентами школы, мне особенно хотелось бы выделить

Второе отделение прошло не с меньшим успехом, чем первое:

Особенно хочется отметить блестящее исполнение Жанной Фридман сложнейшего произведения Паганини в переложении со скрипки Ф.Листа.

А сколько было цветов! И студентам - исполнителям и преподавателям, и больше всего, конечно, руководителю Балтиморской музыкальной школы Жанне Фридман.

— Меня зовут Жана Фридман. Я сейчас руковожу Балтиморской музыкальной школой. Мы основали эту школу около 10 лет назад и, конечно, я очень довольна сегодняшним выступлением. Оно показало, что ученики серьезно относятся к своей работе, понимают, что они делают. Ведь исполнялись очень сложные для их возраста произведения. Конечно, это большое достижение и учеников и педагогов, которые с ними работают.

— Я сама из Киева. Закончила Киевскую консерваторию, потом концертировала. Мне даже посчастливилось выступать совместно с таким гениальным дирижером, как Натан Рахлин, с известнейшим дирижером Степаном Турчаком и другими дирижерами практически во всех городах Советского Союза, но не за рубежом. Евреев не выпускали за границу. Если гениальный Рахлин не имел такой возможности, то что говорить обо мне?

Мы эмигрировали в 1979 году всей семьей. У нас с мужем двое детей. Дети тоже играют. Девочка закончила Peabody Conservatory.¹

Я работала в Peabody 17 лет до того момента как организовала нашу Балтиморскую музыкальную школу. В Peabody у меня было много учеников–лауреатов самых различных конкурсов. Но однажды я решила, что наша «провинция», я имею в виду Baltimore county, достойна того, чтобы иметь свою собственную музыкальную школу. В county тогда не было ни одной музыкальной школы с серьезным классическим направлением.

У нас очень сильный профессиональный преподавательский состав. Все с консерваторским образование, сами незаурядные исполнители. Сегодняшний концерт был не только студенческий. Все исполнители второго отделения были педагоги нашей школы. Особенно я бы отметила исполнение скрипача Марка Зингера².

Сегодняшним концертом я вполне удовлетворена. Хоть я и очень волновалась за учеников, но каждый из них чувствовал большую творческую ответственность, и это передавалось в зал, и слушатели своими эмоциями сильно поддержали наших учеников. Такое взаимное обогащение — самое ценное в концертном исполнении: контакт с залом и взаимная поддержка. Своеобразный обмен эмоциями, энергией, как сейчас говорят. Ведь после удачного концерта чувствуешь огромный прилив сил. То же происходит и со слушателями. Как будто силы появляются откуда–то и обогащают и исполнителей и слушателей.

Каждый студент старался передать самое лучшее, что он получил в нашей школе. Судя по реакции зала, по тому, как слушатели провожали каждого исполнителя, я думаю, это им удалось,.

— У нас 13 педагогов и более 100 учеников, но сразу замечу, что я не гонюсь за количеством. И одна из причин — я не хочу полностью уходить в административно–бизнесную работу, хочу, как и всю свою жизнь, посвящать заметную часть времени искусству. Поэтому наша установка — «не количество, а качество».

— Конечно. Тем более, не буду кривить душой, мне уже не 20 лет. Конечно, это большое напряжение, но когда видишь, что твой труд приносит плоды, когда видишь, что дети начинают глубоко понимать и любить музыку, — эта награда перевешивает все неизбежные в бизнесе потери. Труд этот благодарный. Ведь дети никогда не забудут, кто и как привил им любовь к музыке. Они будут нести эту любовь через всю жизнь. Что касается родителей, то большинство из них понимают насколько это сложно, что это не только «фан» для детей, но и труд. Понимание музыки воспитывается годами.

— Дело в том, что состояние человека меняется под влиянием звуков. В любом звуке, а особенно в музыкальном произведении содержится еще какая–то, пока, может быть не совсем понятая компонента. Это обмен не только между исполнителем и слушателем, это какая–то связь и с композитором.

Но я не могу согласиться, что все музыкальные произведения оказывают такое глубокое влияние. Изменяют человека произведения Бетховена, Шопена, Листа, Мендельсона... Это композиторы — создатели глубоких философских произведений. И когда к этим произведениям приходишь и начинаешь их понимать, тогда музыка становится твоей неотъемлемой частью.

От простых в исполнении и в понимании произведений, к все более и более сложным, глубоким произведениям, все более и более глубоким философски сложным композиторам. Это как большой, глубокий, философский и захватывающе интересный роман, скажем «Война и мир». А талантливое исполнение такого «романа» запоминается на всю жизнь. Каждый исполнитель — пианист, скрипач или оркестр — неминуемо добавляют свои краски в исходное композиторское полотно. Даже одно и то же произведение в том же самом исполнении в разное время оказывают заметно различное воздействие. Это, конечно, загадка. Исполнитель — это важнейшее звено в цепочке от композитора к слушателю. Но чтобы стать таким совершенным и творческим звеном требуются годы и годы напряженного труда под руководством опытного педагога.

— Да, талант — это необходимое условие, но не достаточное. Талант должен попасть в подходящую среду, к талантливому педагогу и, без сомнения, должен много, много, много работать. Тогда и будет высокий результат.

— Я была лауреатом Всеукраинского конкурса пианистов и была направлена на конкурс за границу, но евреев тогда за границу не пускали. Великого Рахлина не выпускали! Даже в социалистические страны. Я должна была ехать в Пакистан на конкурс, но соответствующие органы наложили запрет. Надо еще иметь в виду, что это было в Киеве. Можно сказать в центре советского антисемитизма. У нас каждый год одного (!) еврея принимали в консерваторию. Весь город знал, кто этот еврей. Я заканчивала десятилетку для одаренных детей. У нас в классе было столько талантов. А какой был отчетный концерт нашей школы в Филармонии! И у меня была подружка — скрипачка. Мы всегда выступали вместе. Так мы знали, что лишь одна из нас поступит в консерваторию. Представляете, что это значит для 16–17 летних девочек. Ей на первом же экзамене по скрипке поставили тройку и все. Что тут можно сделать? Такое время было.

Что касается учеников нашей школы, надо учесть, что школа молодая. Нам еще нет 10 лет. Мой ученик Билли Нобел поступил в одну из лучших консерваторий Америки — Carnegie Mellon University. Сейчас в Лос–Анджелесе выступает как дирежер — он берет дирижерский факультет. Потом Адам Бейтин, он стал профессиональным музыкантом, Берена Андерс стал профессиональным музыкантом. Она сейчас руководитель больших музыкальных программ в Вашингтоне. Бенджамин Сен — он закончил у меня Peabody в 1989 году и поступил в консерваторию University of Maryland. Так что мы рождаем музыкантов, которые идут в жизнь и любят музыку.

— Можно сказать, что у нас интернациональная школа. Есть даже ученики из Индии. Темные девочки и мальчики сегодняшнего концерта — это ребятки из Индии. Есть и корейцы, и китайцы, и вьетнамцы, и афро–американцы. Конечно, немало и наших иммигрантских детей. Самое главное, что все хотят заниматься.

— Конечно, но самый глухой вариант, когда ученик заниматься музыкой хочет, но practice, практиковаться, репетировать, трудиться не хочет. У меня такие ученики есть. Я говорю им, если ты не практикуешься, то у тебя не будет будущего, мне с тобой совсем неинтересно работать. «Нет, нет, я не бросаю, я бросать не собираюсь...», — слышу в ответ. Мальчик Алекс Вивер, игра которого вам понравилась, — этот мальчик — он большой лентяй, но ни за что не хочет бросать занятия. Он чувствует насколько это важно быть связанным с искусством. Он талантливый мальчик и ему не будет хватать музыки, если он бросит и поэтому хочет–нехочет, а он занимается.

— Я не думаю. Не все обязаны быть профессиональными музыкантами, но я считаю, что каждого ребенка надо учить музыке. Последние исследования показали, что дети, которые играют — у них на 35% выше академический уровень, чем у детей, которые не занимаются. На эту тему немало публикаций. У меня есть такая подборка. Такие исследования проводились и у нас в Балтиморе. Они опубликованы в John Hopkins University Time.

— Кстати политическая звезда на нашем американском небосклоне — Кондолиза Райс3 — она концертная пианистка. В этом году в Вашингтоне был ее концерт. Эхуд Барак — бесславный израильский премьер–министр — он известный пианист.

Педагог должен быть доктором, который знает, какое лекарство использовать при различных болезнях. Должен знать, какие моменты для ученика особенно трудны, какие упражнения дать, чтобы преодолеть эту трудность. На каждое трудное место нужно подобрать свои упражнения, которые подходили бы именно этому ученику.

— Я очень благодарна всем, кто помогал в организации концерта. Особенно Якову Гендину и Наташе Фомил–Невяжской.

— Вы знаете, изменить Америку невозможно. И я это делать не собираюсь. Основное в Америке — это бизнес. И, к сожалению, на искусство Америка тратит очень малые средства. Нет, они очень уважают высоких исполнителей, но субсидировать искусство, открывать новые школы, вовлекать детей в настоящее искусство — это для них необязательно. Ну, может быть придёт время и очередной президент обратит внимание на искусство, и мы будем меньше зависеть от рынка...

А сейчас мы должны довольствоваться тем, что мы должны давать нашим детям все, что мы можем им дать. У меня двое детей, я обоих их учила музыке. Дочка очень хорошо играет. Сын играет «так себе», но он любит музыку не меньше чем я. Встаёт с музыкой в семь утра и ложится с музыкой в час ночи. Знает все оперы. Всех артистов и исполнителей. Вот появится голос, и он сразу знает, кто это, из какой оперы. Это что–то уникальное.

Но бизнес отбирает у искусства талантливых детей. Расскажу вам одну историю. Я преподавала в Peabody, у меня занималась очень талантливая девочка. Кореянка Janet Kim. Её родители врачи. На одном из конкурсов она замечательно исполнила сложнейшие произведения, стала лауреатом и получила 300 долларов. Её родители и она были в шоке. Девочка столько занималась и в заключение... 300 долларов. И она сказала: «No missis, я музыкантом не буду. Чтобы я столько работала и в результате получила 300 долларов? Я буду играть для себя».

И она таки не пошла в музыку, хотя она гениальная девочка. Тем не менее, она не оставляет музыку. Звонит мне постоянно. Уже сколько лет прошло. У неё победило прагматическое начало. Я ей говорила: «Хорошо, ты можешь быть lawyer’ом». У неё мышление такое — очень собранное, концентрированное, как у lawyer’а. Она всё в фокусе может держать... Я ей говорила, ты можешь быть музыкантом или lawyer’ом. Родители у неё — нет, она будет врачом. В корейских семьях всё очень строго. Мама сказала, папа сказал — всё. Она пошла. Она замечательная девочка была и в музыке, и в математике. Короче, её приняли в Pen University в Medical school, очень хороший университет в Филадельфии. Проучилась она там два года, и говорит: «Всё, убейте меня, но я врачом не буду. Я иду в law school. Я ей советовала идти в law school и стать pattern lawyer. Ну, ей говорят: pattern lawyer — это очень сложно. Она таки пошла и теперь она pattern lawyer, погружена в работу, но звонит постоянно и как–то говорит: «Missis Friedman, я купала рояль! Необыкновенный. Вы должны приехать и посмотреть, какой рояль я купила. Я так скучаю...»

Это люди, которые уже не могут жить без музыки. Она — lawyer, но без музыки она жить не может: «Вы должны посмотреть этот рояль, вы должны...» Она живёт в Вашингтоне.

Кто достиг какого–то уровня, уже не могут оторваться от музыки. Кто оставил музыку на уровне чижик–пыжик, тем проще.

У меня есть ученики, которые просто любят приходить ко мне домой. Они привязались к музыке, ко мне.

— Вы знаете, самыми трудными были технические обстоятельства. Не настроен был рояль. Не было света. Было холодно. Но... всё удалось преодолеть. Я был на двух репетициях в этом зале, в JCC, и видел, как работает Жанна. Как она ото всего отключается, как она сосредоточена на каждом ученике. И как она передаёт ему то, что не видно невооружённым глазом — душу, мастерство, настрой... — это и есть искусство педагога. Если месяц назад на Дне гражданства я видел Жанну как исполнительницу, слушал её с удовольствием, вместе с вами, кстати, то на репетициях я видел её блестящий педагогический талант.

Можно только присоединиться к мнению Я.Л.Гендина и пожелать Музыкальной школе Жанны Фридман — этому музыкально–духовному оазису, созданному её усилиями — и ей самой самых самых высоких достижений и удачи, и счастья.

Семён и Жанна Фридманы у себя дома со всеобщим любимцем - зелёным попугаем.

После концерта в прекрасном доме, где живет семья Фридман, был небольшой праздник по поводу удачного концерта. И там, как и на концерте, как и в школе, душой этого небольшого торжества была Жанна Фридман. Кроме прекрасного стола, на котором мне хотелось бы выделить пирог с капустой, сделанный Каролиной и невероятно дружеской и теплой обстановки, которой в немалой степени способствовал талант Семёна — мужа Жанны, как руководителя бара, на меня произвела очень большое впечатление обстановка какого–то именно культурного оазиса. Один только пример. Муж преподаватекя школы Ольги Чала нашел в себе силы (!) и проигнорировал все прелести праздничного стола, чтобы достойно исполнить набор классических русских романсов. Именно он перевел весь праздник в музыкально–литературное направление — великолепное продолжение концерта и праздничного ужина.

Мне остается только поблагодарить Якова Лазаревича Гендина за его приглашение на концерт. Это, действительно, было заметным событием в культурной жизни балтиморской общины.