Я не хочу ворошить прошлое. Сейчас нужно изо всех сил стараться сменить руководство Ликуда и страны. Но невозможно двигаться вперед, когда позади нас — такая глубокая черная яма. Этот анализ призван не развернуть дискуссию, а лишь продезинфицировать рану. Я не ставлю цели кого–то уязвить, даже самого себя.

Я не называю имен — как правило, в этом нет необходимости. Этот анализ не полон, но мне кажется, что он дает представление о том, что, собственно, произошло и как более эффективно бороться против следующих выселений.

Как карточный домик, развалился Гуш–Катиф и поселки Северной Самарии, оставив после себя целый перечень тезисов, которые оказались частью ошибочными, частью верными, но недостаточными. Целое общество, которое, как казалось, стоит на прочном идеологическом фундаменте, обнаружило себя на почве из зыбучего песка.

Почти все выводы, к которым мы пришли сегодня, мы могли бы сделать уже после разрушения Ямита¹ и прилегающих к нему поселений. Но мы этого не сделали.

Мы не перестали доверять тем вождям, которые разрушали Ямит — Бегину, Шарону, Рафулю; мы не перестали следовать за духовными вождями и лидерами поселенцев, которые тогда отказались смотреть правде в глаза.

Плоды этой ошибки мы пожали в Гуш–Катифе, и продолжим пожинать, если не разберемся как следует в том, что произошло на самом деле. Сейчас уже видны первые признаки того, что наши лидеры и на этот раз не извлекли из произошедшего никакого урока. Почти никто из духовных вождей поселенцев, которые при выселении Ямита велели своим ученикам выполнять преступный приказ, и сегодня не раскаялись в содеянном. Напротив, многие из них продолжают убеждать солдат в своей правоте. Ни один из руководителей Совета поселений до сих пор не признался честно, что руководство поселенцев не сумело организовать достаточно эффективной борьбы. Они просто не понимают, что провалились как лидеры. И скоро мы увидим тех же раввинов, тех же руководителей на своих местах, тех же правых депутатов предлагающими народу в точности те же политические решения, которые они предлагали после разрушения Ямита. Вполне возможно, что мы станем свидетелями возникновения тринадцатой версии партии ТХИЯ², или пятого варианта Ихуд Леуми², или третьей мутации партии МОЛЕДЕТ².

Каждая оригинальная идея будет атакована от имени ограниченного сектора, как уводящая в сторону от избранного пути и портящая всем результаты их деятельности.

Те же раввины, которые вручили ключи от Гуш–Катифа Халуцу и Каради³, продолжат дурманить молодежь и будут объяснять ей, что мы в принципе победили, и что не нужно бояться долгого пути, и что конечное Избавление не за горами… Тот же Совет поселений продолжит будоражить народ своими организованными и дрессированными демонстрациями, которые бесполезны с точки зрения практической, но зато приносят популярность и политическую власть их организаторам. Те же депутаты (выходцы, как правило, из того же Совета поселений) предложат несчастному народу ту же политическую платформу, которая доказала свою несостоятельность, и поведут народ снова к тому же общественному поражению и к своему личному успеху.

Поэтому у нас нет выбора, и, несмотря на сильное желание избежать споров и противостояния, мы должны начать самоанализ, который, по всей видимости, официальное руководство «вязаных кип» не решится начать по собственному желанию.

Пришло время пересмотреть основные тезисы:

Тезис номер 1. Государственность

Легитимно, и в определенных условиях приемлемо, романтизировать еврейское господство на Земле Израиля. Существует глубоко продуманная философия поддержки еврейской государственности, даже если страна еще далека от совершенства и исповедует воинствующий атеизм. Однако в наше время бурно развивается мутация этого подхода — этатизм, поклонение государству.

Это образование напоминает злокачественную опухоль, разрастающуюся за счет здоровых клеток. Основа этого мутировавшего сионизма — признание государства Израиль и всех его систем высшей ценностью, стоящей над всеми другими ценностями. Этот фашистский подход среди некоторых слоев нашего общества стал настоящим идолопоклонством. Лучшие и самоотверженнейшие из народа попались в сети велеречивых популистов, пропагандирующих эти идеи.

Если бы посторонний человек увидел, как выселяемые чествуют как родного отца офицера войск, явившегося их выселять; как на фоне разрушаемых домов те, кого изгоняют, обнимаются с теми, кто их изгоняет; как популярный раввин бьет и толкает жителя Неве–Дкалим, осмелившегося стать на пути одного из «священных орудий» — военного джипа, приехавшего лишить его крыши над головой — если бы посторонний наблюдатель увидел все это, он бы подумал, что попал в сумасшедший дом.

Да, нам дорого государство, и дорога армия, которая его защищает. Но ни то, ни другое не подменяет собой ни совесть, ни Всевышнего. И армия, и государство, как произведение человеческих рук, способны на любую мерзость. И тот, кто в минуты кризиса и существенного противоречия делает выбор между государством и собственной совестью, между государством и высшими ценностями в пользу государства, тот ставит с ног на голову всю нравственную систему и скатывается к идолопоклонству. По моему скромному мнению, именно на этом идолопоклонстве были построены поселения, и ради него они были разрушены.

Если мы выбираем жизнь, нам стоит хорошенько прояснить для себя, что представляет собой это поклонение государству, и каковы его границы.

Тезис номер 2.

Кто наши духовные лидеры?

На наше счастье, большинство крупнейших раввинов национально–религиозного направления не поклонились идолу и в полный голос заявили о недопустимости выполнения преступных приказов. Проблема в том, что среди раввинов «второго эшелона», руководителей йешив, громко звучали обратные голоса. А именно эти раввины имеют непосредственный контакт с аудиторией, в частности, с солдатами и молодежью. Эти раввины пренебрегли элементарным правилом послушания духовным главам поколения, своим вчерашним учителям. Большинство преподавателей «йешивот–эсдер» (йешив, где учеба сочетается со службой в армии) и «мехинот» (религиозных подготовительных курсов к армии) выполнили заказ армейской администрации, которая их содержит, и стали пропагандировать то решение, которое требуется ЦАХАЛу и Шарону. Многие другие популярные раввины средней величины с непонятным упорством поддержали мутацию «идолопоклонства Государству». Некоторые из них даже позаботились о популяризации своих идей. Они лично и решительно выступили с жесткой критикой любого существенного сопротивления выселению евреев. Всей тяжестью своего авторитета они обрушились не на Шарона, а на каждую из трех акций, которые имели шанс предотвратить трагедию. Они публично осудили перекрытие дорог, отказ выполнять преступный приказ и решительную борьбу на местности. «У Шарона есть секретное оружие, — печально сказал мне сосед, семейный человек, вернувшись домой после тяжелых недель борьбы в Гуш–Катифе. — Это наши раввины. Мы видели собственными глазами, как армия и полиция используют их в критические минуты».

Рядом с центральной синагогой Неве–Дкалим меня остановил один из местных жителей: «Вы Фейглин, верно? Почему же вы не перекрываете дороги?! Была акция «Проба оружия», а теперь ничего не происходит! Чего ждем?!»

«Вы знаете, — ответил я с горечью, — у нас прекрасная молодежь. Она была готова выйти перекрывать дороги, она была готова на арест, на отказ от летних каникул, от учебы, на получение жестоких побоев. Сейчас перед синагогой собралась большая группа молодежи — порядка тысячи парней и девушек, приехавших защищать Гуш–Катиф, и перед ними выступает известный раввин. Так вот этот самый раввин недавно собрал пресс-конференцию с участием всех средств связи, и в своем «первом публичном выступлении на политическую тему» (как он его назвал) обрушился со страшной силой на этих юных героев. Теперь представьте себе, как чувствует себя юноша, родители которого уже видят в нем не борца за идеалы, а малолетнего преступника? Если здесь, в Неве–Дкалим, воздают такую честь этому раввину, дискредитировавшему лучшую молодежь, как вы можете ожидать продолжения перекрытий дорог?»

Если мы выбираем жизнь — нам стоит хорошенько разобраться, кто из наших духовных руководителей настоящий слуга Творца, а кто — «секретное оружие Шарона…»

Тезис номер 3.

У сопротивления есть руководство

В борьбе за Гуш–Катиф мы имели самых лучших солдат, и при этом — самое плохое руководство. Как только были арестованы лидеры движения «Национальный дом» и другие руководители нового поколения, противники отступления, жаждущие борьбы, остались со старым секторальным руководством — Советом поселений и «державномыслящими» раввинами.

Совет поселений с самого начала провозгласил, что он не поддерживает те формы борьбы, которые казались наиболее эффективными: перекрытия дорог и неповиновение преступным приказам. Вся пресса, сообразив, что только у этих акций и есть реальный шанс на успех, поспешила объявить их страшным преступлением, более тяжким, чем террор. Главы Совета поселений исходят из старой идеи светского сионизма — «государства для евреев», а не из веры в наше неоспоримое право на эту землю, не из того, что Владыка мира даровал нам ее для создания еврейского государства, которое должно служить примером для других народов. Поэтому главы Совета поселений и не видят возможности перерезать пуповину, связывающую их с государством, от которого они питаются.

Но под их руководством десятки тысяч активистов, которые уже освободились от поклонения государственности, оказались запертыми за забором Кфар–Маймон.

Сопротивление вылилось в приятное времяпрепровождение в своей секторальной тусовке. Заметьте, что люди, находящиеся в Кфар–Маймон, кричали солдатам:

«Откажись от выполнения приказа!» Это лишний раз доказывает, что основная масса свободна ото лжи, в которой запутались главы Совета поселений и те духовные лидеры, на которых они опираются. Но когда огромная толпа организовалась и зашагала к выходу из Кфар–Маймон, чтобы продолжить свое шествие на Гуш–Катиф, ее остановили… Это были не солдаты ЦАХАЛа, и не полицейские. Ее остановили ученики одного из раввинов–популистов, которые стали стеной против колонны демонстрантов с внутренней стороны забора и не дали колонне выйти. Главы Совета поселений и члены Кнессета, которые шагали во главе колонны, позаботились усадить участников шествия, чтобы те послушали речь этого раввина. После этого один из его учеников, член парламента и глава одной из псевдоправых партий, отправил народ на бессмысленный обход забора, который вскоре достиг своей единственной цели — дал людям «выпустить пар» и хорошенько устать, отбив всякую охоту на дальнейшие действия. «Решающее сражение было выиграно нами в Кфар–Маймоне» — объяснил Дан Халуц в интервью по окончании погрома. Он абсолютно прав. В этом сражении наше командование, действительно, отличилось…

Единственным парламентарием правого лагеря, который выделялся на фоне немощного руководства поселенцев, был доктор Арье Эльдад. Он потом рассказывал мне: «Я не понял, что произошло. Ворота были открыты, возле них стояло совсем немного солдат. Руководство просто обмануло народ».

Если мы выбираем жизнь, мы должны позаботиться об оперативном руководстве нового типа. Это руководство не должно безоговорочно подчиняться постулатам традиционного светского сионизма, а взаимодействовать с ним на равных. А если между ними произойдет серьезный конфликт, то оно должно быть готово не отступать, а выиграть битву.

Тезис номер 4.

«Есть судьи в Иерусалиме»

В здании Верховного суда в Иерусалиме заседает группа людей, которая инспирировала судебный террор против граждан, верных еврейским идеалам. Судебная машина и прокуратура настолько рьяно обслуживают интересы «просвещенной» леворадикальной верхушки, что исчез всякий смысл вести судебную борьбу. Многие адвокаты, положившие весь свой талант на защиту задержанных противников «программы размежевания», обнаружили себя перед замкнутой, циничной и жестокой системой. Если местный суд нечаянно отпускал заключенного, прокуратура тут же апеллировала в высшие инстанции, и «ошибка» немедленно исправлялась в окружном суде. А когда некоторые процессы дошли до Верховного суда, здесь судилище приобрело форму неуправляемого политического трибунала. Несовершеннолетние девочки, обвиняемые в оскорблении полицейской, были посажены в тюрьму на многие месяцы до окончания судебного процесса — наказание, которое не применяется в нашей стране даже для насильников и мужей, избивающих жен. Задержанных не выпускали «до окончания процесса размежевания» — буквально так, даже не пытаясь скрыть политическую подоплеку задержания без суда и следствия.

«Размежевание» показало нам во всем безобразии подноготную израильской судебной системы. Мы должны понять, что у нас нет судей. Все апелляции противников «размежевания» были отклонены по причинам, высосанным из пальца, и только дали легитимацию совершаемому погрому. Израильская судебная система не спасает от несправедливости, она сама ее творит.

Если мы выбираем жизнь — нам следует «размежеваться» с этой злодейской компанией. Не дай Бог нам воспользоваться ее «услугами», и стоит понять изначально, какому мощному злу мы противостоим.

Тезис номер 5. «Еще дунам, еще коза»

Старая сионистская идея, согласно которой выкуп еще одного дунама земли, покупка еще одной козы, строительство еще одного дома и еще одной синагоги решат судьбу Земли Израиля, рухнула под ковшами бульдозеров в Гуш–Катифе. На протяжении всей истории государства поселенцы предпочитали воспевать плуг и борозду, и совершенно не занимались разработкой новой идеологии — идеологии хозяев страны. Можно сказать, что поселенческое движение само по себе уже не способно противостоять гибельным процессам. То, что сегодня строится, сможет разрушить завтра первый попавшийся правитель, чтобы заработать доброжелательный заголовок в газете «Гаарец». Если мы выбираем жизнь — нам стоит направить нашу энергию не на поселенчество, а на руководство страной.

Тезис номер 6. Жизнь на штыках

Постороннему, прибывающему в Гуш–Катиф, бросалась в глаза одна особенность, к которой он затем быстро привыкал и переставал задавать о ней вопросы. Эта особенность — «жизнь на штыках», в постоянной опасности нападения. Весь Гуш–Катиф представлял собой один большой военный лагерь. Рядом с домами стояли танки, детские сады охранялись военными постами, обыденными были электрические заборы, бетоннады, заграждения, доты и тому подобное…

Так невозможно жить постоянно. Это ясно демонстрирует, чья земля на самом деле, а кто — чужак и захватчик.

Если мы выбираем жизнь, то нам стоит понять, что «закон о выселении и компенсации» — это верное и нравственное решение. Если мы не готовы выселить с нашей земли наших смертельных врагов, компенсируя им потерю недвижимости, то логично и справедливо, что наступает ситуация, когда мы выселяем себя сами и выкапываем из могил своих мертвых…

Тезис номер 7.

Демократическая борьба

Основным положением борьбы было то, что Израиль — достаточно демократическая страна, чтобы вести в ней демократическую борьбу без применения насилия. Этот постулат стал ошибкой многих, в том числе — автора этих строк. Я признаю свою ошибку и прошу за нее прощения.

Такой взгляд на вещи заставил общество бросить огромные силы и средства на организацию демонстраций, которые не изменили ничего. Когда проводилась акция «живая цепочка от Иерусалима до Гуш–Катифа», я подсчитал, что в демонстрации принимало участие порядка 4% населения страны. 4% населения Соединенных Штатов могли бы образовать двойную цепочку людей от одного побережья до другого туда и обратно. «Что могло бы требовать и получить общество в Америке, сумевшее организовать подобную демонстрацию?» — спросил я американского интеллектуала. «Луну», — ответил тот с полной серьезностью. В Израиле же эта акция не изменила ничего.

Израиль — не демократическая страна. Это циничная и жестокая диктатура, которая рядится в одежды демократии. Правда, личная свобода здесь гораздо более широкая, чем это принято при диктатуре, но это всего лишь длинный поводок, который позволяет собачонке забыть на время, что она на привязи. У «демократических» выборов в стране нет никакого смысла. За что бы ни голосовал избиратель, за левых или за правых, он получает осуществление левой программы. Вся идея «правительства национального единства» заключается в том, чтобы нейтрализовать избирателя и превратить выборы в пластырь на зияющей дыре израильской «демократии». Системы, которые должны друг друга уравновешивать и контролировать — законодательная, исполнительная и судебная власть, и над всем этим СМИ — состоят либо вообще из одних и тех же людей, либо из круга друзей с одной и той же идеологией, и видят свою задачу не в службе обществу, а в подавлении инакомыслящих.

Для людей, верных идеалам еврейского народа, в Израиле нет демократии, и ее не будет, пока мы не сменим власть. Поэтому я крупно ошибался, когда призывал людей идти под арест. Такая готовность может повлиять на что–то в демократической стране, но она не изменит ни поведения бандитов, вроде Нисо Шахама, ни судебный террор Аялы Прокаччи и ни прессы, которая присвоила нам статус «недочеловека» («унтерменш» — термин, использованный в недалеком прошлом фашистской Германией) и лишила нас элементарных человеческих прав.

Если мы выбираем жизнь, нам стоит перестать терять время и средства на бесполезные демонстрации, наклейки и фильмы, на перекрытия дорог и все остальные средства демократической борьбы. Эта арена для нас закрыта. Демонстрации и митинги добиваются противоположного эффекта — служат фиговым листком диктатуре меньшинства, в котором она нуждается, чтобы выглядеть прилично. У нас остался один путь: заменить правящий режим насилия.

Тезис номер 8. Надеемся на чудо

Все ждали чуда. Его обещали некоторые раввины и многие каббалисты. Не может быть, чтобы после стольких чудес личного героизма не произошло небольшое чудо национального масштаба, объясняли нам.

Если мы выбираем жизнь, мы должны перестать надеяться на чудеса. Всевышний — не работник службы безопасности, как говорил в свое время один известный раввин. Господь — не раб наш, это мы Его рабы, и условия нашей работы — это законы действительности. Не чудеса нас избавят⁴, и не звездочеты станут нашими вождями.

К победе приведет упорный и тяжелый труд и твердая вера в Его Завет и в справедливость нашей борьбы.

Тезис номер 9.

ЦАХАЛ — народная армия

Израильское общество воспитано на гордости силами безопасности. «Не нападайте на армию, нападайте на меня!» — сказал герой Шарон. Советники Шарона с великой мудростью мобилизовали против поселенцев героический образ сил безопасности. И поселенцы, разумеется, попались в ловушку и стали обниматься с народной армией, которая приехала их выселять.

ЦАХАЛ — не народная армия. ЦАХАЛ, ШАБАК и израильская полиция — это военизированное крыло левого израильского истеблишмента. Путь к высшим воинским званиям проходит через скрупулезный политический отсев. Тот, кто не находится на «правильных» позициях, или не зарекомендовал себя как перешедший на «правильную» сторону, не будет повышен в чине. На сегодняшний день, благодаря «программе размежевания», отсев начинается уже на офицерских курсах. Отказничество слева будет встречено с пониманием, и даже получит негласную легитимацию (Мазуз отнесся к отказникам с пониманием и позволил заклеивать улицы дорогими плакатами, призывающими к отказу от службы на «территориях»). Что же касается отказничества в борьбе с «настоящим врагом» — с поселенцами — то при рьяной поддержке армейских раввинов его определили как «настоящее предательство». Одной из идей, которая разлетелась в пух и прах после «размежевания», была уверенность в том, что ЦАХАЛ не примет участие в этом злодействе. Многие думали (и я в том числе), что еврейское сердце не способно выдержать и хладнокровно исполнить приказ об изгнании евреев.

Выяснилось, что ЦАХАЛ–2005 представляет собой бездуховное образование. Это армия с высоким профессионализмом, хорошей боеспособностью и полным отсутствием совести. Ни один высокий офицерский чин не положил на стол начальства свои погоны, как это сделал левонастроенный командир танковой роты Эли Гева под огнем врага в Бейруте. Этот факт клеймит позором весь ЦАХАЛ и, в частности, всех тех религиозных офицеров, которые прекрасно справились со своей частью работы в организованном погроме. Участие ЦАХАЛА в этой «ответственной задаче» уничтожило его. Сейчас это армия без морали, бездушный механизм, который потерпит сокрушительное поражение в первой же незначительной стычке — а впрочем, даже и в таковой не будет надобности.

Вся мощь ЦАХАЛА опиралась на религиозных солдат, носителей высокой мотивации, составляющих примерно половину личного состава лучших армейских частей. После того, как большинство из них запятнало себя участием в этой преступной акции, ЦАХАЛ раздавлен морально. Важно понять: не минометные обстрелы, не арабский террор уничтожили Гуш–Катиф и Северную Самарию. Их уничтожил ЦАХАЛ. Должны ли мы продолжать отдавать своих сыновей в эту организацию? Или, может быть, следует направить молодежь к другим горизонтам, даже если это не сочетается с ценностями сионистского эпоса?

Если мы выбираем жизнь — нам стоит прояснить для себя без комплексов, что нам полезно в отношениях с ЦАХАЛом, а что нет.

Тезис номер 10. Еврейский народ («Еврей не выселяет еврея»)

У большинства солдат и полицейских, которые пришли выгонять меня из поселка Шират а–Ям, были добрые еврейские лица. По большому счету, всю «черную работу» для левой элиты выполнил еврейский народ, электорат Ликуда. Я говорил с ними, они плакали. А потом они выбросили меня оттуда, проявив «чувствительность в сочетании с решительностью», как и требовали от них «хозяева». Если бы они получили приказ стрелять в меня, они выполнили бы этот приказ с той же чувствительностью и с той же решительностью. У них на груди был приклеен израильский флаг и израильский герб. И на фуражке у них был израильский флаг. Как бессознательные роботы, они были готовы под этим флагом на любое преступление. В Шират а–Ям я понял, что у меня больше нет никаких претензий к солдатам Вермахта. Разве можно сравнить многолетнюю и поэтапную промывку мозгов, которую получали немецкие солдаты, с теми двумя–тремя лекциями и телепередачами, которых оказалось достаточно для этих добрых евреев?

Не говоря уже о страшных наказаниях, которые ожидали ослушника приказов немецкого командования тех времен. Но не наказание испугало еврейских солдат и полицейских.

Они действительно были порабощены ментально и запрограммированы на совершение любой мерзости. Оказалось, что против концентрированной мощи государства, порабощающей индивидуума, могут устоять лишь единицы. Лишь немногим солдатам и офицерам удалось не превратиться в роботов, а сохранить человеческое лицо.

Как мы могли подумать, что еврей не изгоняет еврея? Мы ничего не выучили из уроков советской Евсекции, из того факта, что многие евреи были начальниками советских лагерей, «капо» — надзирателями в немецких концлагерях, и прочими слугами сатаны? Кто как не соплеменник Моше, которого он спас от рук египтянина, донес на него египетскому фараону?

Еврей, у которого нет Бога, который заменил его идолом вроде Государства, — такой еврей изгоняет еврея, пытает еврея, предает еврея и убивает еврея. Но те же евреи могут совершить и противоположные поступки. Демонстрант в Офакиме, после двух дней жары и пыли подошел к ближайшему жилому дому и постучал в первую попавшуюся дверь: «Я хочу попросить у вас нечто неординарное. Если не согласитесь, я не обижусь. Могу ли я у вас принять душ?»

«Пожалуйста, — ответила ему женщина, открывшая дверь, — есть только одна проблема: перед вами в очереди тридцать человек. Присядьте пока, мне нужно выйти в магазин, вот вам ключ…»

Те же солдаты, и те же полицейские, когда получат на это приказ, построят Храм — без слез и с радостью. Когда от нас требуют построить Золотого Тельца — мы строим, требуют построить Храм — мы строим. Если мы выбираем жизнь, мы должны перестать служить идолам, сотворенным руками левых, и взять себе за пример женщину из Офакима. Если получится, успех нам гарантирован.

Тезис номер 11.

«Еврейское руководство»

должно возглавить борьбу

Многие ожидали, что «Еврейское руководство» возглавит борьбу. Эти люди забыли, что «Еврейское руководство» выросло из движения «Зо арцейну», приняв к сведению его уроки. «Зо арцейну» занималось именно тактической борьбой. Результатом этой борьбы было избрание Нетаниягу, после чего правый лагерь обнаружил, что ничего не изменилось. Нет никакого смысла в тактической борьбе, если мы не трудимся над созданием альтернативы нынешнему руководству. Было бы тяжелой ошибкой отбросить «Еврейское руководство» на десять лет назад. Судебные преследования и общественное мнение сделали бы невозможным продолжение политической деятельности «Еврейского руководства» внутри Ликуда. Реально произошло бы следующее: главы и активисты «Еврейского руководства» тут же были бы арестованы, после чего прекратилась бы как тактическая борьба, так и создание политической альтернативы. Эта непростая дилемма разрешилась, когда молодые лидеры, Шай Малка и Ариэль Вайнгрубер, решили организовать молодежное движение нового типа и назвать его «Еврейский национальный дом». Молодое и решительное руководство взяло на себя ведение тактической борьбы.

Разумеется, на него обрушилась вся политсудебная система.

Несмотря на то, что «Еврейское руководство» не стало самостоятельно возглавлять борьбу, оно в значительной степени повлияло на ведение этой борьбы. Мы участвовали в наиболее значимых ее аспектах — неподчинении преступным приказам, перекрытии дорог и массовом приезде в Гуш Катиф. Можно сказать, что мы даже «переборщили» и поставили в известную опасность создание альтернативы нынешней власти. Изданная нами брошюра «Анализ обязанности неподчинения преступным приказам» послужила поводом для апелляции в партийный суд об исключении глав «Еврейского руководства» из Ликуда. Из–за общественной поддержки идеи перекрытия дорог некоторые министры предложили заключить меня под административный арест.

Первый открытый призыв приехать всем вместе в Гуш–Катиф прозвучал также от «Еврейского руководства». Расставленная мной палатка, была первой из многочисленных палаток в поселке Шират а–Ям, а возможно и во всем Гуш–Катифе. Она немедленно привлекла к себе нездоровое внимание прессы.

Мы изо всех сил поддерживали борьбу, хоть и не руководили ей официально. И здесь мы допустили одну большую ошибку. Я утверждал, что выселения не будет, потому что мы этого не допустим. Конечно, я хотел поддержать общество морально и создать ощущение значительной борьбы. Но я действительно верил, что выселения не будет и писал: «Выселения не будет, потому что выросло новое верящее поколение. Они не подчиняются безоговорочно сионистам–атеистам, а отрицают их светскую веру во всяческие «измы» — «сионизм», «социализм», «демократизм», они не готовы слепо идти за Шароном. Для реализации своего злодейства Шарону требуется сотрудничество жертв.

Так как есть значительное ядро людей, которые намерены поступать по совести, то выселения не будет, так как еврейский народ этого не допустит».

Я был в восторге от молодежи, с которой мне довелось встретиться, и все похвалы в ее адрес, несомненно, верны. Однако руководили ими все те же старые политики и раввины, которые нейтрализовали этот чудесный потенциал. Я мог бы предугадать такое развитие событий и предупредить о нем так же, как я писал об этом в прошлом.

Но в этот раз я предпочел смолчать, опасаясь, что дискредитация руководства старого типа ослабит борьбу.

Когда раввины и Совет поселений не дали выйти нам из Кфар–Маймона, я понял, что, по всей видимости, игра проиграна. Я потихоньку выбрался из оцепления, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, и постарался убедить себя, что я неправ. Выселение произошло, потому что руководители борьбы против него дали ему произойти. Возможно, это действительно нельзя было предотвратить. Возможно даже, что если бы демонстранты в Кфар–Маймоне попытались прорваться через оцепление, по ним открыли бы стрельбу. Но именно в таких тяжелых вопросах проверяется руководство. Почему можно умереть за Землю Израиля от арабских пуль, и нельзя умереть за нее от пуль Шарона?

Противники размежевания в этот момент не взяли на себя ответственность, и из–за этого последующие размежевания — лишь вопрос назначения подходящей даты. Кто ее назначит — Шарон или Биби — уже не имеет значения.

Если мы выбираем жизнь, мы должны создать себе настоящее еврейское руководство.

Любое безбожное руководство, не может не продолжить нынешний процесс развала.

Тезис номер 12. «Лицом к лицу»

Эта акция была предложена молодежи как альтернатива акциям протеста. Трудно возражать против важности сближения еврейских сердец. Но когда такая акция предлагается вместо реальной борьбе, это чревато уклонением от противостояния. Известный правый активист рассказал мне, что его сына не приняли в хедер в одном из поселений Гуш–Катифа потому, что его воспитание чуть–чуть отличается от того, к которому привыкли здесь. «Эти люди каждый вечер выходят на акцию «лицом к лицу», но не готовы сотрудничать со мной.

Видимо, хоть у меня и длинные пейсы, но с их точки зрения лица у меня нет…» — с горечью констатировал он.

Есть что–то извращенное в этом упорном нападении на граждан, не понимающих, что от них хотят, эдакая христианская любовь без границ. Когда мы обходили дома рядовых ликудников накануне внутрипартийного референдума, у нас была четкая цель. Мы добивались того, чтобы они бросили в урну именно такую, а не другую бумажку. Параллельно с этим, разумеется, образовалась очень важная связь, раскрылись сердца. Но чего добивается участник акции «лицом к лицу?» Уничтожить за несколько минут встречи пропасть, которую расширяют и углубляют уже пятьдесят лет? И даже если его встретят с пониманием и любовью, что он призван объяснить — что он хороший? Или он должен переспорить своего оппонента в каком–нибудь теологическом вопросе?

Представляется, что эта акция «лицом к лицу» — не более чем усовершенствованная версия обхода забора в Кфар–Маймоне.

Тезис номер 13. Молодое поколение

Нет слов, это наш настоящий козырь. Молодежь не поклоняется старым идолам, но и не страдает безверием. Она готова на самопожертвование, на взятие любой высоты. Борьба за Гуш–Катиф потерпела поражение, но в ней мы были свидетелями захватывающих душу явлений, героями которых выступала молодежь — прекрасная молодежь, подобной которой не было за всю историю этой страны.

Если мы выбираем жизнь — нам стоит привлечь эту молодежь к борьбе за руководство страной, прежде чем раввины — «секретное оружие Шарона» — извратят их душу. Иначе нам придется ждать, пока подрастет следующее поколение…

Перевод Ш.Бродской.

¹Ямит — город на Синайском полуострове, построенный евреями после победы в Шестидневной войне (1967 г.) и разрушенный евреями в апреле 1982 года в рамках мирного договора с Египтом. — Прим. ред.

² Партия ТХИЯ, закончившая свое существование после выборов 1992 года, была попыткой создать политическую силу, представляющую интересы поселенцев. Блок Ихуд Леуми — объединение нескольких правых партий под руководством А.Либермана МОЛЕДЕТ — одна из наиболее право ориентированных партий Израиля. Ее основатель Рехавам Зэеви, как один из наиболее опасных борцов с арабским террором, 17 октября 2001 года был убит арабом в коридоре иерусалимской гостиницы «Хаят-Ридженс». — Прим. ред.

³ Генерал-лейтенант Дан Халуц — нынешний начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля. Моше Каради — начальник израильской полиции. — Прим. ред.

⁴А что бы произошло, случись, действительно, чудо? Что бы сделали депутаты от МАФДАЛя и других правых партий, если бы во время их нахождения в Кфар–Маймоне или в Гуш–Катифе вдруг обрушилась мечеть Аль–Акса? Имею основания предполагать, что они поспешили бы в Кнессет утверждать выделение средств мусульманской общине на ее немедленное восстановление. А если бы стена огня вдруг раздвинула строй солдат, главы шествия в Кфар–Маймоне продолжили бы организовывать ритуальные пляски, убеждая людей, что нужно дождаться, пока сама земля не вынесет их за пределы оцепления. — Прим. перев.

Версия для печати