Текущий номер Архив журнала О журнале Пишите нам

«...Ни Эллина, ни Иудея...»

Фаина БЛАГОДАРОВА


Содержание:
Часть I • Одесса — родина гениев
Часть II • Война
Часть III • Любовь
Часть IV • Неволя
Часть V • Сын
Часть VI • Америка
Часть VII • На пути к славе
Часть VIII • Европа
Часть IX • Берлин — новый дом
Часть X • Любовь-София
Часть XI • Все повторяется

Часть X

ЛЮБОВЬ-СОФИЯ

Лучшие врачи Иерусалима несколько дней боролись за жизнь Веры и ее ребенка. Вальтер сидел у ее постели, не отходя ни на минуту. Из Германии прилетел специалист по нервным болезням. Его прогноз утешил всех: «Она будет жить! Только будьте с ней осторожны, если хотите сохранить ребенка».

— Вальтер, — чуть слышно сказала Вера, впервые за несколько дней открыв глаза. Никогда, слышишь, никогда больше не оставляй меня одну. Я не хочу жить без тебя ни одной минуты. Если у нас родится мальчик, мы назовем его Абраша, а если девочка, назовем ее Любовь-София, в честь моей подруги Любы и мамы Софии.

— Ты, моя Любовь! — говорил Вальтер. — Я не расстанусь с тобой никогда ни на минуту. Я куплю для тебя новый дом, и в нем ты забудешь все, что произошло в замке. Я люблю тебя!!!

Прошло пять лет. В семье Веры и Вальтера Растофф подрастала очаровательная, тоненькая девочка по имени Любовь-София. Ее обожали все без исключения, а Вальтер, ее старший брат, не чаял в ней души. С тех пор, как на свет появилась Любушка, казалось: сердце-льдинка Вальтера-младшего окончательно оттаяло. Видимо, всю свою любовь, предназначенную для «мамы-Любы», он перенес на Любу-сестру. Он, как заботливая мать, предупреждал все ее желания. Следовал за ней по пятам, предохраняя от ударов и падений. Занимался с ней музыкой, рисовал и играл в разные игры. В свои семнадцать лет он совершенно преобразился, став серьезным хорошим студентом специальной художественной школы. Его отношение к матери немного изменилось — внешне он стал более сдержанным по отношению к ней.

Однажды Вальтер-старший заговорил с сыном о выборе профессии. Он не сомневался, что юноша, подающий большие надежды стать незаурядным художником, изъявит желание продолжить свое образование в одной из престижных художественных академий. Ответ сына ошеломил Вальтера-старшего.

— Отец, — сказал он. — Я хочу по традиции нашей семьи стать военным. Я с детства мечтал об армейской карьере. Все мои деды и прадеды были офицерами, и я хочу!

Вальтер-старший вдруг стал необычайно серьезен, и подумав несколько мгновений, ответил:

— Сын! Я не имею морального права запретить тебе то, к чему рвется твоя душа. Но сегодня я уже могу говорить с тобой, как со взрослым человеком и объяснить тебе то, что ты, возможно, недопонимаешь. Дело в том, что все, что связано с армией, в моих глазах и глазах всех мирных людей ассоциируется с разрушениями. Конечно, не все твои прадеды были агрессорами, но твой дед был нацистом. Его спасло от петли бегство в Аргентину, где он вынужден прятаться от людей и жить, как дикий зверь, боясь показаться кому-то на глаза. Он навсегда оставил этот позор и на мне и на всей нашей семье. Я хотел бы, чтобы на нем закончилась военная традиция в нашей семье.

— Отец, ты ведь меня спросил, кем бы мне хотелось быть, — я тебе ответил! Но если тебе не нравится мой выбор, то я сделаю по-твоему. Ты хочешь, чтобы я посвятил свою жизнь живописи? Пусть будет так!

Вечером, лежа в постели с Верой, Вальтер-старший восторженно говорил о сыне. Это было так неожиданно для всех: их сын, который всегда отстаивал свои интересы с пеной у рта, так легко согласился с предложением отца.

— Ты только подумай, дорогая, как наш мальчик изменился, он просто стал другим человеком. И это все смогла сделать одна маленькая девочка по имени ЛЮБОВЬ!!!

Однажды вечером за ужином раздался телефонный звонок. Вальтер-старший ответил. Закончив разговор, он вернулся за стол в приподнятом настроении, объявив всем:

— Мне предложили быть членом жюри на музыкальном конкурсе, который состоится в Москве через шесть месяцев. У меня сразу возникла идея, а что, если мы всей семьей поедем в Москву? Может быть и Отто с Марком тоже захотят поехать?

— Это замечательная мысль, дорогой, — сразу откликнулась Вера. — Возможно нам удастся съездить в Одессу. Я так хотела бы побывать там, где расстреляны мои родные! А еще лучше, если бы я могла дать благотворительный концерт, чтобы на вырученные деньги поставить памятник на месте захоронения несчастных евреев.

— Да, конечно, Верочка, ты смогла бы дать такой же концерт и в Москве. Завтра я попрошу импресарио навести справки о залах, где бы ты могла выступить. Я думаю, что советские власти не откажутся представить своему зрителю возможность воочию увидеть и услышать легендарную Веру Блюм, пластинки которой уже слушает весь мир. А потом, после России мы можем все поехать в Израиль и там тоже дать благотворительный концерт.

За время разговора между родителями Вальтер-младший не проронил ни слова. Казалось, он вообще не слышит, о чем они говорят.

— Сын, а как ты относишься к этой идее? — осторожно спросил его Вальтер-старший. — Я думаю, что тебе будет интересно побывать в тех местах, где родилась твоя мама и где находятся могилы твоих предков. Кроме того, ты еще никогда не был в Израиле. Это замечательная страна! Она показала всему миру, как на великом энтузиазме патриотов можно за короткий срок превратить голую пустыню в цветущий оазис!

— Ты хочешь услышать от меня, что я горю желанием там побывать? — немного подумав, ответил Вальтер-младший. — Так нет! У меня нет такой тяги ехать в страны, с которыми меня ничего не связывает, кроме могил моих предков. Моя родина — Германия и я люблю только эту страну. Но если тебе хочется, чтобы я поехал, то я поеду.

— Вот и замечательно! — воскликнул довольный Вальтер-старший, делая вид, что не замечает тона, которым сын говорил с ним. — Со следующей недели начнем работать над репертуаром.

Больше всех радовалась Любушка. Ей нравилась суета вокруг предстоящего путешествия, и хоть папа с мамой были заняты подготовкой к гастролям, и большую часть времени ей приходится проводить с гувернантками, зато ее любимые братья Отто и Марк чаще стали бывать у них. У Отто уже тоже родилась девочка. Она такая крошечная, как куколка. Жена Отто, красавица-немка Эльза, работает в офисе мужа, каждое утро приносит свою девочку к ним, и Любаша с ней целыми днями играет. Сара (так назвали девочку в честь матери братьев-близнецов) хоть и маленькая, но уже во всю хохочет и тянет ручонки к Любе. Иногда Любе разрешают подержать ее на руках; а один раз она даже кормила ее из бутылочки. Ах, какое это счастье иметь живую куклу!

Вальтер-младший дома бывает редко. Он живет в общежитии при художественной школе. Его работы уже были отмечены знатоками живописи, как незаурядные, необычные, с собственным почерком зрелого художника.

За месяц до отъезда в Россию отмечалось восемнадцатилетие Вальтера-младшего. Вальтер, унаследовавший внешность своего отца, был стройным высоким блондином с серыми глазами, мужественным лицом и исключительно красивыми руками. Такие руки могли принадлежать и пианисту, и художнику. Впрочем, при желании он мог с одинаковым успехом стать и тем и другим. Кроме семьи, Вальтер-младший пригласил троих друзей-соучеников по художественной школе и девушку по имени Марика Шпиер. Крупнокостная, с большими руками и размером ноги приближающимся к мужскому, Марика, внешне казалась старше Вальтера-младшего лет на пять. Судя по тому какое внимание он ей уделял, было очевидно, что он влюблен. Она с удовольствием принимала его ухаживания за столом, при этом не забывая надолго задерживать свой взгляд на нем. Представил он ее, как друга, который во всем разделяет его взгляды. О каких взглядах идет речь, он не уточнил. На вопрос Вальтера старшего, кто ее родители, она, слегка замешкавшись, ответила:

— Отец заводовладелец, а мать домохозяйка.

В разгар веселья Вальтер-старший произнес тост.

— Дорогой Вальтер, — сказал отец, обращаясь к сыну, — Ты даже не представляешь, какую радость я испытываю сегодня, видя тебя за столом, рядом с родными и твоими друзьями. Я хочу преподнести тебе подарок от меня и от мамы. — Он достал из кармана ключи от машины и, протягивая их сыну, добавил. — Я знаю, что ты давно мечтал иметь спортивный Мерседес. Пользуйся на здоровье, только не превышай скорость. Помни: торопиться никогда не надо!

Растроганный Вальтер-младший поднялся из-за стола и подойдя сначала к матери, а потом к отцу поцеловал их в щеку. Это было одно из редких проявлений нежности к родителям.

Теперь ему не терпелось скорее сесть в машину, чтобы впервые в жизни самостоятельно, без инструктора, прокатиться на новеньком Мерседесе. Поэтому виновник торжества, быстро распрощался со всеми и вместе с друзьями покинул опешивших родителей.

Последний месяц перед отъездом пробежал молниеносно. Марк тоже изъявил желание поехать в Россию. Впервые на целый месяц он расставался с Отто, который, к сожалению, не мог поехать из-за маленького ребенка.

В поездке приняли участие восемь человек: Вальтер-старший, Вера, Марк, Вальтер-младший, Любушка, гувернантка, Верин импресарио и пианист-аккомпаниатор. На вокзале их провожали Отто с женой Эльзой.

Путешествие поездом до Москвы было очень приятным. Решено было не говорить о делах, а использовать это время только для досуга.

Гостиница оказалась первоклассной. Для почетного богатого гостя из Германии было предоставлено три номера, где разместилась и семья и обслуга. Верин сольный концерт в зале Чайковского был назначен на воскресенье, в день, когда Вальтер-старший был свободен от работы в жюри. Оказалось, что билеты были распроданы задолго до концерта, и люди стояли за два квартала от концертного зала, выспрашивая у прохожих «лишний билетик».

Программа концерта была примерно такой же, как для европейских гастролей. Заканчивался концерт вальсом — Скерцо Чайковского.

После концерта Вера скажет:

— Никто на свете так не умеет слушать и чувствовать музыку, как русские! И нет более благодарного слушателя, чем они!

Она сожалела, что не могла сыграть несколько концертов для русских.

Подойдя к матери после концерта, Вальтер-младший сказал:

— Мама, я впервые слышал тебя в концерте. Это было так восхитительно, что у меня все время захватывало дух. Я горжусь тобой, мама!

В этот вечер не было человека счастливее Веры. Ее сын, ее Вальтер, которого они считали безнадежно потерянным для них, сказал ей такие слова: «Я горжусь тобой мама!» Ни один на свете музыкальный критик не в состоянии был бы сказать что-либо более приятное.

А впереди была Одесса! Сердце Веры замирало от предвкушения соприкосновения с ее прошлым.

— Что это, ностальгия? — спрашивала она мужа. Ведь меня уже давно ничего не связывает с Одессой?

— Это ностальгия по молодости! — отвечал Вальтер. — Ностальгия по беззаботному детству, даже если оно было нищим. Ведь только в детстве и в молодости мы переполнены богатством чувств и ощущений и, главное, надежд. Вот этого нам и не хватает в зрелости, хотя мы окружены комфортом. В молодости мы живем не реальностью, а лучезарными фантазиями. Мы идеализируем мир, и даже неприятности и страдания мы воспринимаем как-то неосознанно, поэтому они нас не волнуют. Мы забываем о них, как о болезнях, которыми мы все болели в детстве. Но есть счастливые люди, которые умудряются всю жизнь оставаться детьми, и для них неважно, что происходит вокруг, главное, чтобы их это не волновало. К сожалению, нам с тобой, дорогая, не повезло, мы рождены не такими.

  •

Вера с нетерпением ждала, когда она сможет показать своему сыну город, где прошли ее юные годы, где она получила первые уроки скрипки, где под Одессой лежат останки зверски убитых ее родных и родных Любы. Там-то уж, наверняка, у него проснется сочувствие к его замученным родственникам и отвращение ко всякого рода насилию.

И этот день настал! Вера, знаменитая на весь мир скрипачка, со своим любимым мужем, которому этот самый мир обязан тем, что он сохранил для искусства гениальную Веру Блюм, ступила на землю, вскормившую ее и открывшую в ней ее уникальный талант. От переполнявших чувств она еле сдерживала слезы.

Но долго предаваться эмоциям ей не пришлось. К ним подскочил мужчина, объявив себя шофером, которому поручено отвезти их в отель. По дороге шофер, взявший заодно на себя и роль гида, изощрялся, рассказывая о прелестях Одессы. Вера перебила его, сказав:

— Пожалуйста, не нужно объяснять. Я знаю этот город вплоть до закоулков. А моей семье я потом сама покажу все достопримечательности. Неискушенная Вера не предполагала, что кто-то уже позаботился обо всех маршрутах, куда им дозволено будет поехать.

На следующий день с утра к ним в номер постучались. Дверь открыл Вальтер-старший. Перед ними стоял мужчина. По его стандартной каменной физиономии сразу можно было определить, кого этот человек представлял.

— Простите, господин Растофф, что побеспокоил вас с утра, но я должен с вами поговорить до того, как вы поедете осматривать город. Моя фамилия Лазаренко Федор Николаевич.

— Проходите пожалуйста, — сказал Вальтер-старший, и вежливым жестом указал незваному гостю на стул.

— Во-первых, — продолжал «гость», — вашу просьбу о том, чтобы побывать на месте захоронения родных Веры Блюм, выполнить невозможно по той причине, что никому неизвестно о таких местах. Конечно, ходят слухи, что во время гитлеровской оккупации были случаи массовых расстрелов еврейского населения, но, во-первых, все эти слухи сильно преувеличены, а, во-вторых, свидетелей, которые могли бы указать на эти места не существует. Мы очень ценим ваше щедрое пожертвование, которое вы сделали нашему городу, а также благотворительный концерт вашей супруги, который, надеюсь, состоится завтра в нашем оперном театре. После концерта будет банкет, где вас будут чествовать выдающиеся работники искусства и представители городских властей. Если у вас возникнет в чем-нибудь необходимость, пожалуйста, обращайтесь прямо ко мне. — Гость достал визитную карточку и, протянув ее Вальтеру-старшему, добавил. — Любая ваша просьба, по возможности, будет выполнена. Еще раз извините, что ворвался к вам без приглашения, но поверьте, это в ваших же интересах. Мы очень озабочены вашей безопасностью. Одесса — не Москва, и у нас иностранцы, особенно путешествующие целой семьей, явление чрезвычайно редкое. Мы обязаны принять все меры предосторожности, чтобы оградить вас от случайных нежелательных встреч. Поэтому я не советую вам появляться на улицах города и, тем более, заводить какие-либо разговоры со случайными встречными. Для вас у отеля круглые сутки будет стоять машина с шофером, которому мы доверяем. Еда по вашему желанию может быть доставлена к вам в номер, но вы можете пользоваться и рестораном при отеле. Повара там превосходные и обслуга там тоже по первому классу. Желаю вам приятно провести время в нашем городе. До свидания.

С этими словами незнакомец ушел, оставив присутствующих в полном недоумении. Конечно, они знали о железном занавесе, о том, что иностранным туристам воспрещается свободно передвигаться по стране, однако они не предполагали, что, по существу, окажутся под домашним арестом. Вся идея приезда и денежного пожертвования была в том, чтобы посетить место захоронения родных, и на вырученные деньги от концерта поставить памятник жертвам фашизма.

Возмущенная Вера была готова немедленно уехать отсюда и даже отменить предстоящий концерт. Вальтер-младший не проронил ни слова, лишь ехидно улыбался. Самым рассудительным оказался Вальтер-старший.

— Верочка, я понимаю твои чувства, но ты не можешь сорвать концерт. Ты — музыкант! Ты должна уметь абстрагироваться, то есть замечать только те лица, которые тебе приятны. Поверь, такие здесь тоже есть. Другое дело, что мы не обязаны здесь оставаться на несколько дней. После концерта мы можем уехать на следующий день.

В это время Марк приблизился к отцу и многозначительно показал на люстру, стараясь этим жестом напомнить всем о возможных подслушивающих устройствах, вделанных в разные предметы в отелях. На это Вера, повысив тон, почти закричала:

— Пусть слушают, пусть знают мое мнение о них!

Ехать в город не хотелось. Все спустились в ресторан, где им подали завтрак, который можно было без преувеличения назвать обильным ужином. Все, кроме Веры и Вальтера-старшего, утративших желание есть, поели с большим аппетитом.

Вернувшись в номер, Вальтер сразу позвонил «благодетелю» с просьбой поменять их обратные билеты на другую дату, то есть на следующий день после концерта. Тот даже не выразил удивления, видимо, уже зная об их изменившихся планах.

Концерт, как всегда, прошел блестяще. Как выразилась Вера: — «На нервной почве я играла, как одержимая».

Банкет оказался похожим на митинг, где «официальные лица» фальшиво говорили о «нерушимой дружбе народов всего мира». Однако работники искусства произносили тосты в честь непревзойденной скрипачки Веры Блюм уже более искренним тоном.

В день отъезда, когда чемоданы уже были отнесены в машину, к ним в номер постучались. Все переглянулись, думая, что это опять явился «Заботливый покровитель». Но, когда Вера открыла дверь, то увидела перед собой пожилую приземистую женщину. Глаза женщины были полны слез. Не понимая что происходит, Вера вежливо обратилась к незваной гостье:

— Вы пришли убирать? Приходите через десять минут, мы скоро освободим номер.

— Верочка, выйди, нам надо поговорить, — приглушенным шепотом сказала женщина.

Вера с удивлением пожала плечами и вопросительно взглянула на мужа. Он кивнул головой в знак согласия и лишь тогда Вера пошла вслед за женщиной. Глядя на нее сзади, она вдруг узнала незнакомку по прихрамывающей походке.

Боже! Да это же Нюра, по прозвищу «Хромая». Ну, конечно, «Нюрка-Хромая» — так звали ее все во дворе, где прошло Верино детство. Вихрем пронеслись воспоминания. Вспомнился тот день, когда родился Яша — брат Веры. У мамы-Софы пропало молоко. Ребенок кричал день и ночь, не желая принимать пищу из бутылки. А в это время их соседка «Нюрка-Хромая» кормила грудью своего сына Васю. Нюра сама предложила стать Яшенькиной кормилицей. Так и выкормила обоих мальчиков своим грудным молоком «Нюрка-Хромая». А когда подросли ребятишки, то стали неразлучными. Боже! Как давно это было! Сердце Веры заныло до физической боли.

Нюра зашла в какую-то маленькую коморку и пальцем поманила Веру туда же. Вера оглянулась и увидела, что за ней идет Вальтер-старший. Она показала ему жестом, чтобы он вернулся в номер, а сама последовала за Нюрой в кладовку. Нюра защелкнула за Верой дверь и тут же, стараясь сдержать свои всхлипывания, припала к Вериной груди. Вера разрыдалась тоже.

— Верочка, доченька, — скороговоркой заговорила Нюра, — я следила за тобой, как только ты поселилась здесь. Я работаю коридорной, но боялась подойти. Нам не разрешают говорить с иностранцами. Но потом я решилась. Родные-то твои погибли.

— Нюрочка, я об этом знаю.

— Знаешь, да не все. Ведь брат-то твой — Яшенька — жив! Я его прятала. Когда ваши все пошли сдаваться немцам, я уговорила Софу оставить Яшу у меня. Софа не хотела. Они думали, что их погонят в Германию. Но я как чувствовала неладное и упросила ее.

В этот момент Вере показалось, что полки с постельным бельем завертелись перед ее глазами. Она ухватилась за Нюрину руку.

— Где Яша? — почти беззвучно произнесла она.

— Верочка, нельзя долго говорить. Я все тебе написала. Спрячь вот это, а дома прочтешь.

— Нюрочка! Родная, я никогда не забуду тебя. Спасибо за Яшу.

— Да за что же спасибо-то? Беги, беги родная, а то кто-нибудь хватится. Только письмо-то спрячь, не приведи Господь, найдут.

— Нюрочка, где могила моих родных?

— Да что ты, милая! Какая могила? На том месте давно дачный поселок для начальников.

— Нюрочка, подожди, я принесу денег.

— Не нужно мне ничего. У меня работа хорошая, да и Яшенька не забывает. Поезжай, и да хранит тебя Господь!

Лишь в поезде, когда Россия была позади, Вера, прижимаясь к плечу Вальтера, читала вслух письмо Нюры. Иногда она ненадолго замолкала, ей мешали слезы.

«Верочка, сначала я хочу сказать, как я рада за тебя и за твою семью. Мы во дворе всегда знали, что ты будешь знаменитая. Как жалко, что Софа с Абрашей не дожили до такого счастья. Но Яша, твой брат, знает про тебя.

Ему было двенадцать, когда я взяла его. С моим Васильком они были, как братья, с малых лет. Ты ведь помнишь. Потом, чтобы его не выдали, мы перебрались к моей матери под Одессу. А раз утром мой Василек пошел на базар и не вернулся. Я бегала, искала его везде, да так и не нашла. Если бы ни Яшенька, не пережила бы. Он звал меня мамой, а я его — сыночком. Когда Одессу освободили, Яшенька за два года прошел десятилетку и поступил в физический институт. Учился на круглые пятерки. Потом его взяли в научный институт, а потом перевели в Академгородок. Там он встретил девушку. Она тоже ученая. Они поженились и сейчас у них сынок Яшенька — он мне внучек.

Верочка, мы с братом твоим давно знали, что ты живая, о тебе говорят во всем мире. Но он не может сказать, что ты его сестра, живет-то по документам моего Василька.Он партийный — Василий Николаевич Смирнов. Я скажу Яше про нашу встречу. Но ты его не ищи. Даже его жена не должна знать, что у него есть сестра за границей.

Счастья вам всем!

Остаюсь навеки твоя Нюра.

В Израиле в это время в доме тети Гени, шли приготовления к встрече с самыми любимыми людьми на свете. Впервые к ним приезжает Вальтер-младший. От его впечатления об Израиле зависит очень многое. Тетя Геня хотела предложить ему поработать летом в кибуце. Там работает много немецкой молодежи, причем их никто не просит, они сами изъявляют желание. Были случаи, когда немецкие девушки и парни влюблялись в еврейских ребят и некоторые, приняв иудейство, остались навсегда в Израиле. Нет, разумеется, о таком тетя Геня не могла и мечтать, но хотя бы увидеть перемену в Вальтере-младшем. Он, конечно, и так сильно изменился, но в общении с ним все равно чувствовалась отчужденность. В проявлении его чувств всегда сквозила либо фальшь, либо открытый антагонизм. И лишь с Любушкой он был другим. Никто никогда не мог объяснить этот феномен, и скорее всего, он и сам бы не смог его объяснить.


Copyright © 2000 Фаина Благодарова