Военные тайны Красного Креста

Обложка книги Жан-Клода Фавэ, о которой английская «Гардиан» опубликовала статью Лена Геста.

Красный Крест открыл свои архивы известному швейцарскому историку Жан-Клоду Фавэ. Профессор Фавэ с типично швейцарской педантичностью изучил 350 тыс. документов!

Его исследование готово к публикации. Профессор пришел к следующему выводу: Международный Комитет Красного Креста знал о геноциде евреев, но не решился выступить против немцев.

Должностные лица из Красного Креста готовятся теперь к энергичной обороне. Они считают, что, сосредоточив свое внимание исключительно на документах, Фавэ не увидел всей полноты картины того, каким представлялся мир их предшественникам в 1942 году.

•

В тот ужасающий год господства нацистов Красный Крест просто не мог себе позволить тратить свои ограниченные ресурсы на дела «бесперспективные». Жак Морийон, генеральный директор Красного Креста, который в свое время поддержал идею пригласить профессора Фавэ, выступает теперь одним из главных его критиков.

«До знакомства с докладом профессора Фавэ мне казалось что Красному Кресту все же следовало высказаться публично, — говорит Морийон, — однако, прочитав это исследование, я, как ни странно, пришел к выводу, что в то время молчание было, пожалуй, самой мудрой политикой».

•

Чтобы разобраться в сути проблемы, следует вспомнить историю.

24 июня 1859 года Анри Денан, молодой женевский бизнесмен, путешествуя по Италии, наткнулся на следы недавнего сражения между французами и итальянцами.

Пораженный огромным числом раненых, он написал книгу, которую по современным понятиям можно бы назвать бестселлером. Общественное мнение в Швейцарии было взбудоражено. Кто-то, возможно, сам Денан, предложил известную ныне эмблему Международного Комитета Красного Креста: красный крест на белом фоне. Которая очень напоминает Швейцарский флаг — белый крест на красном фоне. В 1864 году правительство Швейцарии пригласило на встречу представителей правительств 12 заинтересованных стран. Они договорились оказывать помощь раненым солдатам на полях сражений (Уважаемые читатели, вдумайтесь. Возможно это был первый международный акт, зафиксировавший приоритет общечеловеческих ценностей над «интересами» различных стран и народов. — Прим. ред.).

Это соглашение стало первой Женевской Конвенцией. В сущности, это было выражение эгоистичных интересов, — мертвые солдаты не выигрывают войн.

Международный комитет Красного Креста, в состав которого входят исключительно швейцарцы, был создан для того, чтобы следить за соблюдением конвенции. Деятельность национальных обществ Красного Креста координируется специальной организацией, штаб–квартира которой также находится в Женеве.

С самого начала своей деятельности Красный Крест подчеркивал, что необходимо добиваться практических результатов, а не ограничиваться душераздирающими призывами к общественности.

Были приняты еще две конвенции, обеспечивающие защиту морякам, потерпевшим кораблекрушения, и военнопленным, соответственно в 1899 и 1929 годах. В 1934 году представители Красного Креста на встрече в Токио пришли к согласию о необходимости обеспечить защиту и гражданского населения, но, разразившаяся Вторая мировая война помешала подписанию четвертой конвенции.

В строго юридическом смысле это оказалось весьма существенным пробелом, поскольку, в середине 30–х годов характер войн изменился радикальным образом. Ушли в прошлое сражения между армиями. Фашизм вел хладнокровную, планомерную войну против гражданского населения в Абиссинии и в Испании. А во время Второй мировой войны блицкриг против гражданского населения стал главным и наиболее эффективным оружием Гитлера. Кроме всего прочего, в 30–е годы у Красного Креста не было официальных полномочий, чтобы вступаться за политических заключенных, за арестованных граждан, а также представителей этнических групп, например, евреев.

Действия Красного Креста серьезно ограничивала зависимость его от Германского общества Красного Креста. Теоретически это общество могло бы быть серьезным звеном связи с правительством Германии, но нацисты превратили его в орудие пропаганды. В январе 1938 года доктор Эрнст Гравиц был назначен президентом общества и находился на этом посту до конца войны, пока не покончил с собой. Впоследствии выяснилось, что бригаденфюрер Гравиц был главным врачем СС, руководившим страшными медицинскими экспериментами в лагерях смерти. Стало известно также, что газ «Циклон Б», использовавшийся для умерщвления евреев, перевозили в фургонах с эмблемой Красного Креста!!!

Конечно, во время войны об этом ничего не было известно, но представители Красного Креста до сих пор со страхом встречают малейшее упоминание об этом. Короче говоря, Красный Крест образца 1939–го года сильно отличался от провозглашенной линии международной организации. Он тогда имел всего 11 представителей по всей Европе и 57 служащих в штаб–квартире в Женеве.

Практически, все члены комитета, определявшие политику организации были дилетантами из протестантских благотворительных кругов Женевы.

И все же исследования профессора Фавэ показывают, что Красный Крест не был таким уж беспомощным, как может показаться. Понятно что у него не было сил и возможностей противостоять Гитлеру. Но Красный Крест предпринимал меры, чтобы подготовиться к испытаниям, которые его ждали впереди. Отдел, занимавшийся политзаключенными, был создан в 1935 году. И в том же году Карл Якоб Буркхардт, известный швейцарский писатель и дипломат, получил разрешение Гестапо посетить во главе делегации Международного Красного Креста три концлагеря в Германии, включая Дахау. Из доклада Буркхардта видно, что это помогло ему понять сущность гитлеровского режима.

Кроме того, хотя в 1939 году не действовала конвенция, защищающая гражданское население, Красный Крест предлагал, чтобы воюющие стороны относились к иностранному гражданскому населению как к военнопленным.

Великобритания скептически восприняла это предложение, а Гитлер, как ни странно, согласился на него. Это согласие дало Красному Кресту возможность официально выступать перед нацистами от имени депортированных иностранцев. В конце концов дошло и до конкретных инициатив. Перед 1940–м годом надо было определить, как далеко был готов был зайти Красный Крест в этих инициативах.

Первую из своих многочисленных уступок нацистам Красный Крест сделал именно в своей деятельности по защите военнопленных. В 1939 году немцы захватили полмиллиона поляков. Но, после исчезновения с политической карты мира независимого польского государства, они были лишены статуса военнопленных. Многим тысячам этих людей было суждено погибнуть в лагерях. Это было грубейшим нарушением Женевской конвенции 1929 года, однако гневных протестов со стороны Красного Креста не последовало.

Вторжение в Россию в июне 1941 года создало еще одну серьезную проблему. Сталин не подписывал Женевских конвенций. Немцы не видели оснований предоставлять Красному Кресту право встретиться с советскими военнопленными. В течение первых недель были уничтожены сотни тысяч советских граждан. Красный Крест в частном порядке обращался к немцам, но безуспешно.

В штаб–квартире Красного Креста все больше утверждалась практика осторожности и компромиссов, и покончить с ней становилось сложно даже перед лицом всемирной бойни.

Гитлеровская кампания по уничтожению евреев в Европе осуществлялась в несколько этапов, которые теперь хорошо известны. После вторжения в Россию наступала новая стадия, вселяющая ужас своей продуманностью. Несколько Айнзацгруппен, специальные войска СД, шли следом за войсками Вермахта, методично уничтожая еврейские общины. Кульминацией этого замысла стали лагеря смерти. План окончательного решения еврейского вопроса был согласован на особом секретном заседании в пригороде Берлина Ванзее 20 января 1942 года. Первые передвижные фургоны–душегубки были применены в одном из лагерей на территории Польши уже 8 декабря 1941 года. В первую половину 1942 года появилось 5 новых лагерей, среди которых были Треблинка, Освенцим и Майданек. При этом было уничтожено более миллиона евреев.

•

Что же об этом было известно в штаб–квартире Международного Красного Креста?

Профессор Фавэ тщательно собрал все свидетельства, из которых самые важные принадлежат представителям Красного Креста. Еще в 1939 году Международный Комитет Красного Креста направил своего представителя Марселя Вено в Берлин и Варшаву для сбора информации о положении евреев. Вено разговаривал с одним из руководителей еврейской общины и отправил в штаб–квартиру дипломатической почтой швейцарского посольства секретный доклад о депортациях. Этот доклад и обнаружил в архивах профессор Фавэ.

По оценкам Вено примерно 550 тыс. евреев уже были вывезены на Восток. Всего за 10 дней октября 1939 года из–за страха перед угрозой депортации в Вене покончили с собой 82 еврея, писал эмиссар Красного Креста.

После 1940–го года делегация Красного Креста получила уникальную возможность встретиться с представителями Министерства иностранных дел Германии, а не Mинистерства внутренних дел, возглавлявшегося Гимлером, а также побывать в оккупированных районах. 14–го августа 1940 года Пьер Де–Кудрэ и Арлан Марти получили разрешение посетить 212 гражданских лиц из Голландии, содержавшихся в Бухенвальде. Не в концлагере, а в трудовом лагере. В лагере тогда находилось 7 тыс. человек. Этим двум сотрудникам Красного Креста был показан образцовый лагерь с точки зрения условий содержания и гигиены.

Однако им не могло не броситься в глаза, что дисциплина была жесткой, и даже малейшее приказание, отданное заключенным выполнялось с безропотностью роботов и выражением затаенного ужаса. В течение всего 1941 и начала 1942 годов Марти посылал пространные сообщения в Женеву. 16 февраля 1942 года он передал полученную от немецкого офицера информацию, от которой стыла кровь: «Войска СС применяются специально для проведения «чистки». Они убивают абсолютно все гражданское население на оккупированных территориях, чего вермахт не делает».

Между 13 и 18 августа Марти побывал в Кракове, где встретился сo многими польскими евреями. Посетил он и Араву Рузскую, — страшный лагерь, где военнопленные подвергались суровым наказаниям. Ему стало известно, что служившие в полиции украинцы систематически убивали евреев около лагеря. В марте 1942 года гестапо и французская полиция начали массовую охоту за французскими евреями, задержанных отправляли в неизвестном направлении. Это не могло пройти незамеченным в соседней Швейцарии. И 28 апреля французский Красный Крест обратился с отчаянной просьбой в штаб–квартиру организации в Женеве. В обращении говорилось, что на Восток были отправлены два транспорта с евреями. Французский Красный Крест бессилен. Оставалась последняя надежда — Международный Красный Крест.

В какой именно момент в Красном Кресте узнали, что происходит методичное уничтожение евреев? Профессор Фавэ пришел к выводу, что к лету 1942 года на этот счет уже не должно было оставаться никаких сомнений. Особенно после того, как польские эмигранты в Лондоне публично подтвердили то, что доходило до Красного Креста через его представителей. В тихой и мирной Женеве рождалось тягостное ощущение того, что в Восточной Европе разворачивается колоссальная трагедия. Юрист Герхард Риднер, молодой немецкий еврей, работавший во Всемирном Еврейском Конгрессе, вспоминает ощущение своей полной беспомощности, оно до сих пор преследует его. «Это были худшие дни моей жизни, — говорит Риднер, — полные отчаяния. Люди не хотели верить фактам». Риднер собрал бесценные свидетельства очевидцев преступлений. Габриэль Вивиан был очевидцем массовых расстрелов тысяч евреев в Лиге. Ему удалось спастись и он поведал об увиденном. Питак Лидер был увезен в Верхнюю Силезию, где он узнал от сочувствовавшего ему немецкого офицера об уничтожении евреев. Лидеру удалось бежать, он уехал в поезде, который вез форму немцев, убитых под Сталинградом. Риднер несколько часов беседовал с ним, и затем передал отчет в Международный Красный Крест. Однако профессор Фавэ не уверен, прочел ли его хоть кто–нибудь. В начале августа 1942 года Риднер случайно узнал от Эдуарда Шульца, немецкого промышленника, имевшего завод недалеко от Освенцима, что Гитлер вынашивает план уничтожить 4 миллиона евреев в газовых камерах. Риднер направил телеграмму правительству Соединенных Штатов, потребовавшему доказательств. Он ожидал меньшего скептицизма со стороны Международного Красного Креста, вице–президент которого Карл Якоб Буркхарт был его профессором в пору учебы в Женеве. Но Риднера ждало глубокое разочарование.

К этому времени известия о массовом уничтожении евреев внесло раскол в ряды Красного Креста. Большинство членов Комитета выступало за то, чтобы он занял активную позицию. Возглавляемое же Буркхардтом меньшинство высказывало озабоченность тем, что протесты могут лишь разъярить нацистов и подтолкнуть их к отказу от соблюдения Женевской Конвенции в отношении военнопленных. 15 мая 1942 года члены Международного Комитета собрались, чтобы обсудить и принять компромиссное решение. Было вновь подтверждено, что в первую очередь предметом заботы Международного Комитета Красного Креста являются военнопленные, а не гражданское население. В то же время комитет попросил Марти в Берлине поднять вопрос о французских евреях. Поскольку они были депортированы из Франции, то их можно было квалифицировать как иностранных гражданских лиц, что давало Красному Кресту формальный повод для вмешательства. В Министерстве Иностранных Дел Марти ожидал решительный отказ. Ему заявили, что французские евреи являются преступниками, и их место нахождения хранится в тайне. Германское общество Красного Креста уже нельзя было использовать в качестве посредника. 20 августа 1942 года оно отказалось принимать какие–либо обращения, касающиеся неарийцев на территориях, оккупированных Вермахтом. Международному Красному Кресту рекомендовалось направлять свои послания непосредственно к тем, кто отвечал за лагеря. То–есть, к Гимлеру.

В конечном итоге 22 сентября 1942 года Красный Крест направил Марти длинное подробное послание, предписывающее ему обратиться в Министерство Иностранных дел в защиту евреев стран Запада, в частности Франции, и попросить разрешения посетить лагеря. Это было уже кое–что. Но, как заметил профессор Фавэ, послание носило конфиденциальный характер, в нем было много недоговоренностей.

Хуже всего было то, что Международный Красный Крест адресовал его Министерству Иностранных Дел Германии, а не ведомству Гимлера. По мере изучения документов Фавэ начинала все больше интересовать загадочная личность Карла Якоба Буркхардта, вице-президента Международного Красного Креста и его наиболее влиятельного деятеля. Почему Буркхардт не обратился напрямую к Гимлеру? Просматривая личный архив Буркхардта в Базеле, профессор Фавэ обнаружил записку из ведомства Гимлера, в котором Буркхардта благодарили за письмо от 21 сентября, содержавшее просьбу о встрече с Гимлером. Что же он хотел обсуждать с одной из самых одиозных личностей Германии? На папке Фавэ обнаружил слово «Фаль», по-немецки — «Дело». И три буквы, «K», «V», «L». Ему удалось разгадать эту загадку! Очевидно, Буркхардт обратился к Гимлеру по поводу польской графини Каролины Фон Ланкаронской, которую знал лично. Свидетельств того, что Буркхардт заступался за обреченных евреев, — нет.

Летом того же года швейцарское правительство, долгое время державшееся в тени, решило оказать давление на Красный Крест. Швейцарцы чрезвычайно опасались, что следующей жертвой нацистов окажется их собственная страна. И в свое время пошли на уступки, о которых потом им пришлось горько пожалеть. Многие евреи-беженцы были высланы обратно во Францию на верную смерть. Правительство Швейцарии выделяло средства, составлявшие половину бюджета Красного Креста. И позволяло ему пользоваться своей дипломатической почтой для важных сообщений. Когда в Министерстве иностранных дел от своего человека узнали о том, что из 23 членов комитета, 21 был за обращение, правительство решило извлечь из этого свою выгоду. Филипп Эттер был одновременно был президентом Швейцарской Конфедерации, и одновременно членом Международной Комитета Красного Креста. Эттер практически никогда не присутствовал на заседаниях комитета. Однако именно он потребовал созвать чрезвычайное заседание 14 октября в Метрополе. На столе лежал проект текста обращения. Евреи как таковые там не упоминались. Не было и прямого осуждения немцев. Но сам факт принятия этого документа послужил бы для Красного Креста основой, на которой можно было бы осуществлять дальнейшие акции. Эдуард Шопийза, президент комитета, обошел присутствующих, опрашивая их мнение. Один за другим члены Комитета высказывались за обращение. Затем Шопийза обратился к Буркхардту. Буркхардт сомневался, будет ли обращение рассматриваться как акт мужества, свидетельствуют протоколы заседания. Он считал, что необходимо действовать в отдельных конкретных случаях, как это было сделано недавно Комитетом в отношении ущемления прав военнопленных, и что лучше конфиденциально обращаться к соответствующим правительствам. Последним из членов Комитета выступил Эттер. Он полностью поддержал точку зрения Буркхардта. «Красный Крест был добрым Самаритянином, его действия всегда говорили сами за себя и звучали громче, чем слова». В том же ключе выступил и Шопийза с заключительным словом: «Стало очевидно, что общий настрой изменился, и теперь Комитет уже против обращения». Согласно протоколу, никто не выступил против столь необычного утверждения, и стук молотка объявил о конце заседания.

Через два месяца, 17 декабря 1942 года союзники опубликовали совместный протест против истребления евреев. Страшная тайна выплыла наружу, но Красный Крест по прежнему хранил молчание.

Если в истории, рассказанной Фаве, есть злодей, то это Карл Якоб Буркхардт. Вскоре после заседания в Метрополе Буркхардт рассказал американскому консулу в Женеве, что от двух высокопоставленных немцев ему стало известно, что Гитлер подписал приказ, согласно которому к концу 1942 года Германия должна стать «Юденфрай», — то есть, страной без евреев. Когда консул спросил его, означает ли это их уничтожение, Буркхардт ответил, что, поскольку евреям некуда выехать, смысл этой формулировки не может оставлять сомнений.

Более того, Буркхардт сообщил консулу, что он лично лелеял идею проекта общественного обращения, но его отвергли на заседании 14 октября. После войны Буркхардт вернулся в Красный Крест и изъял из архива все свои папки с делами.

Что же произошло бы, если бы обращение было принято? Вигнер, продолжающий работать во Всемирном Еврейском Конгрессе, не сомневается, что, если бы вслед за обращением Красный Крест оказал бы давление на немцев, тысячи жизней могли бы быть спасены.

Профессор Фавэ уверен, что Красный Крест мог бы не поддаться запугиваниям со стороны Германии. Он убежден, что нацистам было что терять, — если бы они отказались выполнять женевские конвенции, германские военнопленные лишились бы всех прав и физической защиты. Профессор Фавэ утверждает, что немцы весьма серьезно относились к Международному Красному Кресту, и что ему следовало добиваться открытия своей миссии в оккупированной Польше.

Красный Крест действовал черезчур осторожно, подчеркивает Фавэ.

Однако Жак Морийон уверен, что Фавэ ошибается. Он уверен, что обращение не принесло какой-либо реальной пользы, а лишь осложнило бы работу Красного Креста по защите военнопленных.

«Ну хорошо, — говорит он, — предположим, что вы проявили смелость и выступили с протестом. Но скажите, кого винить, если бы нам запретили после этого навещать военнопленных? А ведь речь шла не просто о посещении военнопленных. За время войны Красный Крест передал более 23 миллионов писем и доставил 446 тысяч тонн всевозможных посылок. В 1943 году Красный Крест направил продовольственные посылки 50 норвежцам в концлагерь Вараньен-Бурге в Германии. На 30 квитанциях о получении значилось сто имен, и следующая партия уже состояла из ста посылок. К концу войны Красный Крест посылал посылки с продовольствием уже более чем 100 тыс. заключенных».

Руководители Красного Креста подчеркивают, что рядовые работники организации проявляли большое мужество и изобретательность. В последние дни войны, когда гитлеровский Рейх разваливался и повсюду царил хаос, несколько представителей Красного Креста смело проникли в лагеря, пытаясь предотвратить истребление заключенных эсэсовцами. «И потом, — говорит Морийон, — легко выносить суждения и поучать с вершины лет, а ведь все вопросы, связанные с «окончательным решением еврейского вопроса» держались в таком секрете, что даже сами евреи не подозревали, какая судьба им уготована. И только когда союзники освободили лагеря Дахау и Бензер стали известны все подробности и масштабы злодеяний».

Но все же это не снимает вины с Международного Комитета Красного Креста. 

 Версия для печати