«Ужели братья ваши пойдут на войну, а вы останетесь сидеть здесь?!»

Выступление рава города поселенцев Эфрат (Израиль) Шломо Рискина на встрече, организованной Israel Emergency Fund в помещении Suburban Orthodox Congragation (Балтимор, 25 июля 2001 года).

Рав Рискин во время выступления.

Уважаемые учителя, дорогие друзья, дамы и господа!

По дороге в Балтимор у меня брали интервью для радио, и корреспондент спросил: объявит ли, по моему мнению, премьер–министр войну? Я сказал, что война уже давно объявлена. В Израиле фактически каждый день проливается еврейская кровь, и это означает, что мы находимся в эпицентре войны. И это очень жестокая война, изнуряющая война, потому что линия фронта проходит через наши города, общины, и солдаты в этой войне — гражданские люди, женщины, дети.

В такой ситуации мне, как раввину, приходиться практически ежедневно сталкиваться с очень серьезными проблемами. О них я и хочу рассказать вам, используя комментарии к недельной главе Торы.

Мне хочется обратиться к потрясающей главе Матот, которую мы недавно читали. Эта глава вот о чем. Поколение, которое отказалось войти в Эрец Исраэль вымерло в пустыне, и новое поколение было готово войти в Эрец Исраэль, выполнив мицву о возвращении и заселении земли, обещанной евреям Б–гом. Тора рассказывает нам, что у колен Реувена, Гада и половины Менаше было много скота, и видя плодородные земли к востоку от реки Иордан, которые и были предназначены им Вс–вышним, они подошли к Моше Рабейну (наиболее уважительное имя Моисея — главного пророка еврейского народа, да и всей Земли. — Прим ред.) и попросили разрешения остаться на своих землях. Моше понимал, что они не хотят воевать и сказал им слова, которые должны звучать в сознании каждого еврея, живущего в нелегальном поселении Диаспоры, а только эти поселения и есть нелегальные: «Ужели братья ваши пойдут на войну завоевывать всю землю, заповедованную нам Вс–вышним, а вы останетесь сидеть здесь?!» Те быстро перестраиваются и отвечают: «Мы оставим наши стада и наших детей в безопасном месте к Востоку от Иордана, а сами вооружимся и будем первыми в сражении до тех пор, пока каждое колено Израиля не займёт своё место на земле Израиля, не станет поселенцами».

Я должен вам сказать, что я горд быть поселенцем (рав Ш.Рискин употребляет ивритское слово «митнахэль», что означает «наследник» — человек, живущий на унаследованной земле. — Прим. перевод.), это замечательные слова «поселенец», «поселения», это значит жить на земле, унаследованной от отцов. Если такие издания как New York Times используют термин «оккупированные территории», я не обязан поклоняться их фальшивому словарю. «Поселенец» — это гордое имя, и я ношу его с гордостью, я горд быть наследником моего народа.

Намерения колен Реувена, Гада и половины Менаше вызывают недовольство Моше. Моше объясняет им, это битва не за Израиль и не за Эрец Исраэль. Это битва Б–га, потому что Б–г хочет, чтобы мы вернулись в Эрец Исраэль и заселили её. Это Б–г поднимает нас на священную битву, и тот, кто участвует в этой битве, является воином войска Г–спода. И, наоборот, тот, кто поднимается против евреев, поднимается также против Б–га, и в конечном итоге против всего свободного человечества (В ХХ веке фашизм и коммунизм поднялись сначала против евреев и Б–га, а потом против всего свободного мира. Теперь исламский фундаментализм поднимает свой меч против Израиля и Б–га монотеизма, а также против всего свободного человечества. И мы снова на линии фронта, как мы были на линии фронта с фашизмом и коммунизмом. Вся история мира была бы другая, и, конечно, не произошло бы Катастрофы, если бы мир понял природу фашизма, и Гитлер был бы остановлен в 30–х годах! — Прим. авт.).

Второе, что не понравилось Моше в словах представителей, это упоминание о стадах прежде упоминания о детях. Для евреев дети должны быть на первом месте.

И, наконец, третье, именно то, на чём я хочу сегодня сосредоточить свое внимание: «Мы оставим своих детей в безопасном месте, а потом пойдём воевать». Моше Рабейну ждёт, чтобы они поняли — они должны идти на битву вместе с детьми, они не могут оставить детей в безопасном месте. Это сложная мысль, и в начале кажется, что она противоречит предыдущей мысли, о первостепенности заботы о детях. В чём же Моше обвиняет своих оппонентов, если они хотят прежде всего позаботиться о безопасности своих детей?!

Коби Мандел, Г–сподь воздаст за его кровь, жил в Эфрате четыре года, учился в одной из наших школ. Это был самый тяжёлый день в моей жизни, как раввина, а я раввин, слава Б–гу, уже более тридцати лет, и благодарю Б–га постоянно за привилегию работать в Его миньяне, учить и распространять учение Его Торы, — но в тот день я готов был отдать всё, чтобы не быть раввином.

Мне рассказали рано утром о том, что произошло, и я пошёл в школу, где в ужасе сидели дети. Поговорив с ними, я пошёл к семьям Коби и Йоси и уговаривал их не идти опознавать тела — это было бы очень, очень трудно для них. Я — коген, поэтому тоже не мог пойти, но в Эфрате живёт цадик, Абрамски, психолог по профессии, близкий друг обеих семей, и он вызвался пойти. Было уже около часа дня, и мы планировали начать чтение псалмов и надгробных речей в три. Я пошёл домой поесть, и мне позвонил Абрамски: «Ты должен немедленно придти, — сказал он, — я знаю, что ты коген, я покажу тебе фотографии». И вот у меня в руках фотографии тел Коби и Йоси, и на этих фотографиях нет ни одной черты, по которой можно было бы опознать, кто есть кто. Ни единой черты. Согласно Галахе, мы должны были сверить зубы с записями дантиста. Дантист Коби был в Эфрате, и пока мы доставали записи из его кабинета и сверяли записи с зубами, похороны были задержаны на два часа, и сотни людей стояли на солнце и ждали.

Как сказать родителям, что задержка произошла из–за того, что невозможно было опознать тела? Я говорил одну ложь за другой: катафалк сломался, один из членов похоронного братства заболел и должен был уйти, я не знал, что ещё сказать и как сказать, я знал одно — в тот момент я не мог сказать правду.

До этого я заходил в дом семьи Мандел, где Шери, мать Коби, лежала на кровати свернувшись как младенец внутри утробы. «Ты знаешь, чего я боюсь больше всего? — говорит она мне. — Я боюсь, что придёт моя мама и скажет, что она говорила не подвергать детей опасности, и что это я виновата во всём, потому что привезла детей сюда».

Как раввину, мне постоянно задают подобные вопросы: «Переехать ли нам в более безопасное место или остаться в Эфрате?», или спрашивают американцы: «Посылать ли нам детей учиться в Израиль как раньше?» Я отвечаю им: «Если Израиль — это Диснейлэнд, то приезжайте только когда небо ясное, но если Израиль — это Мать, Родина, то именно в самое тяжёлое время она ждёт, что вы будете с ней!!!»

Я обращаюсь к вам как дедушка десяти внуков, которые живут в Эфрате, и всё, что я говорю вам, относится и ко мне самому, к моей семье. Мы в Израиле вовлечены в постоянную войну за независимость, и каждый, кто предполагает, что корень конфликта Иудея, Шомрон и Аза, не знает о чём говорит. Мы уже отдали 97% земли, на которой живут арабы — Бейт Лехем, Шхем, большая часть Хеврона, в мировой истории не было нации, которая отдавала бы так много за иллюзию мира, а Осло было иллюзией.

Английская радиостанция BBC смеет советовать нам отдать часть Иерусалима, в то время как сама Англия отправилась на войну летом 1982–го года за почти незаселенные Фолклендские острова у восточного побережья Латинской Америки, потому что эти острова — часть Британской Империи. Я более чем уверен, большинство англичан понятия не имеют, где эти острова находятся.

После того, как мы отдали 97% земель, где живут арабы, Эхуд Барак в августе 2000 года был готов отдать ещё 94% оставшихся частей Иудеи, Шомрона и Азы, а также восточный Иерусалим и de facto Храмовую Гору. Я был в Нью–Йорке в это депрессивное время. Генри Киссенджер, бывший госсекретарь США, на встрече с еврейскими лидерами заявил: «Я потрясён тем, как много Эхуд Барак предлагает отдать, и впервые опасаюсь за безопасность государства Израиль, но Израиль должен пойти на этот шаг». Я возразил ему, но никто из нас даже не мечтал, что Арафат скажет «нет». Я говорил своей общине, что есть хорошие новости и плохие. Хорошие новости: Арафат не хочет Эфрат. Плохие новости: он хочет весь Израиль. Он хочет вернуться не к границам 1967–го года — этого ему не достаточно — он хочет вернуться к границам 1947–го, до создания государства Израиль. Он хочет Иерусалим, Рехавию, Хайфу, Натанию, Кфар Сабу, он хочет уничтожить государство Израиль. Поэтому мы боремся за право быть там, где мы есть, за право существования самого государства Израиль, речь не идёт только об Иудеи, Шомроне и Газе.

Теперь, возвращаясь к разговору о недельной главе Торы, я хочу провести некоторую параллель. Если ты живёшь только для того, что бы жить, ты обрекаешь себя на крах — все умирают рано или поздно. Только, если ты живёшь ради ценностей более важных, чем твоя индивидуальная жизнь, только тогда у тебя есть шанс войти в бесконечность. Это то, чему Г–сподь учил Авраама. Это величайший парадокс еврейской теологии: «Возьми сына своего, единственного своего, которого ты любишь… и принеси его на всесожжение…» Парадокс заключается в том, что если ты хочешь иметь будущее, ты должен будешь подвергнуть своё будущее риску. Если ты хочешь видеть своих детей и внуков живущими по Торе и исполняющими заповеди, ты должен будешь поставить на карту жизнь своего единственного сына! Только тогда, когда Тора и Эрец Исраэль — твоё истинное наследие — станет для тебя важнее, чем твоя индивидуальная жизнь, только тогда у тебя есть шанс на будущее!

Я хочу, чтобы вы передали это своим детям. Быть евреем — значит не только есть чолнт в Шаббат, хотя я люблю чолнт. Быть евреем — значит иметь определённую систему ценностей, которые важнее для тебя, чем твоя индивидуальная жизнь. Мы сейчас очень сильно это чувствуем в Эфрате и во многих других общинах Израиля.

Поэтому Г–сподь сказал коленам Реувена, Гада и половине Менаше: «Вы не можете оставить своих детей в безопасности, пока другие дети подвержены риску, ваши дети ничем не лучше других детей. Вы должны будете воевать наравне со всеми, и только после окончания войны вы сможете вернуться в безопасные места». Вот о чём говорит Тора, вот о чём история жертвоприношения Ицхака — это не простая история, так был освящён Иерусалим (Иерусалим был построен на горе Мориа, где когда–то Авраам был готов вознести своего единственного сына в жертву Б–гу. — Прим. перев.). Это одна из фундаментальных истин Иудаизма.

Друзья мои, я не прошу вас поменяться со мной местами, я никогда не думал, что буду выходить из своего дома в Эфрате в бронежилете и шлеме. Мы живём всего в семи милях от Иерусалима, с наших высот хорошо виден святой город. Если, не дай Б–г, мы падём, то падёт и Иерусалим, так было в 1948–м году. Я не хочу поменяться с вами местами — это моя привилегия быть там, где я есть. Несмотря на опасности, я благодарен Б–гу, что живу здесь в эти судьбоносные, роковые времена. Эфрат находится как раз между Хевроном и Иерусалимом. В Хевроне еврейская история началась, в Иерусалиме она достигнет своей кульминации. Хеврон — город праотцов и праматерей, Иерусалим — город Машиаха. Конечно, они стреляют по этой дороге, конечно, они хотят нарушить связь между Хевроном и Иерусалимом. Я горд ездить по этой дороге, я горд за свою общину — ни одна семья не покинула нас, и сотни новых поселенцев строят свои дома в нашем районе.

Я сказал одноклассникам Коби и Йоси, что они тоже воины. Может, они хотели бы выбрать себе более мирные профессии, но, если так распорядилось время, — они должны быть гордыми воинами. Наш враг думает, что может прогнать нас с нашей земли, превратив Израиль в Ливан, но мы вернулись домой и мы останемся здесь. Мы будем продолжать строить дороги и новые поселения, со времени начала интифады построены красивые дома буквально в 200 метрах от Бейт Лехема, мы застроили новые холмы возле Эфрата и Тамара. С Б–жьей помощью мы растём и крепнем и с Б–жьей помощью мы устоим!

Большое спасибо за внимание.

 Версия для печати