На часах — 9 утра, будний день. Погода не ахти: над поселком нависли лиловые дождевые тучи, вот–вот хлынет поздний (не по сезону) дождь. Каким еще ветром занесло в этот заповедный уголок разноязыких христиан с сияющими от счастья глазами?

— Божественное место! — произносит Эмануэль, житель Коста–Рики. — С моей страной Израиль, конечно, не сравнить. Здесь все другое: история, пейзажи, люди, даже — продукты питания. Я всей душой полюбил этот удивительный край и буду молиться за его благополучие.

Даера родом из Индии, но живет в Германии. В Израиле гостит вторично.

— Я приехала, чтобы вознести молитву и продемонстрировать свою солидарность с Израилем, — говорит она.

— Не опасались терактов?

— Ничуть! Бог хранит Израиль — в Библии так и написано...

— Подождите: через полчаса сюда пожалует еще одна группа туристов, правда, отечественных — из Бейт–Шемеша, — успокоил меня Моше Розенбаум, один из основателей поселения, а затем, уловив в глазах невысказанный вопрос, буднично разъяснил: — Место у нас особое: Б–гом избранное.

По крутой винтовой лестнице поднимаюсь на смотровую площадку, откуда открывается захватывающая дух панорама.

— И сказал Всесильный Яакову: «Встань, взойди в Бейт–Эль, и живи там, и устрой там жертвенник Всесильному, явившемуся тебе при побеге твоем от Эйсава, брата твоего», — цитирует Моше, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, текст Торы («Брейшит»). — И пришел Яаков в Луз, что в стране Кнаан, он же — Бейт–Эль, он и весь народ, который с ним. И построил там жертвенник, и назвал место это «Всесильный в Бейт–Эле», ибо там явился ему Всесильный, когда он бежал от брата своего... И явился Всесильный Яакову еще раз по возвращении его из Падан–Арама, и благословил его. И сказал ему Всесильный: «Имя твое — Яаков, впредь же не будешь ты зваться Яаковом, но Исраэль будет имя твое». И нарек ему имя Исраэль. И сказал ему Всесильный: «Я — всемогущий! Плодись и размножайся! Народ и братство народов произойдут от тебя, и цари произойдут из чресел твоих. И страну, которую я дал Аврааму и Ицхаку, тебе я отдам ее, и потомству твоему после тебя отдам эту страну...» И нарек Яаков имя месту, где говорил с ним Всесильный, «Бейт–Эль»...

Моше переводит дух, после чего объясняет:

— Отсюда, с этого места, в ясную погоду просматривается, как на ладони, весь Израиль: Хайфа, равнина, побережье Средиземного моря, гора Хермон на севере. Кстати, Хермон я впервые разглядел только этой зимой, в ясный морозный день. Глазам своим не поверил: расстояние — 160 километров. Сбегал за биноклем. Приволок на смотровую площадку соседей. А они преспокойно так говорят: «Ну и что? Если отсюда видно все побережье — от Хадеры до Газы, если прорисовываются пики тель–авивских высоток Азриэли, а на юге — Иерусалим и Гуш–Эцион, то почему не должен просматриваться и Хермон?!»

Теперь уже рядом с нами, на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке, толпятся взволнованные туристы–христиане.

— Здесь, на этом месте, Бог сказал Аврааму Авину: все, что ты видишь, — это твоя страна! И до тех пор, пока еврейский народ пребывает на этой земле, Всевышний обещает благоденствие всем народам мира, — замечает одна из туристок. — Именно поэтому мы здесь. God, bless Israel!

Над величественными холмами разносится пение шофара. Путешественники из Бейт–Шемеша до места еще не добрались, и мы с Моше Розенбаумом спускаемся из поднебесья на землю, в живописный, типично европейский поселок, состоящий из белокаменных вилл с черепичными крышами.

Мечта, ставшая былью

Поселение Бейт–Эль было основано в Самарии четверть века назад.

Моше Розенбаум может часами напролет рассказывать, в каких условиях велось строительство и какие невероятные трудности преодолели первопроходцы. Гордый сабра, он — сын европейских евреев: мать, Хая, родилась и выросла на Западной Украине, отец, Меир, — в деревне в окрестностях Кошице, в Чехословакии.

— Оба пережили Холокост, — говорит Моше. — Мама чудом уцелела в Освенциме. В Израиль приехали в 1949 году и поселились на юге, в районе Гадеры (в те времена там красовалась вывеска: «Ворота в Негев»).

Моше рос в хилом сарайчике, ставшем для отца и матери «первым домом на родине». Со временем быт наладился, да и Моше стал другим: теперь уже он служил в армии, в боевых частях.

После демобилизации, в ноябре 1977 года, Розенбаум с молодой женой, красавицей–Ханой, и малышами Элиягу и Барухом приехал в Бейт–Эль. Точнее — на то место, где было решено основать одно из первых еврейских поселений.

— Десять месяцев мы ютились на армейской базе, — вспоминает Моше. — Условия — как в лагере беженцев! На четверых — крохотная комнатушка. Воды нет, канализации — тем более. А главное — неясно, сколько времени продолжится походное житье–бытье. Мои родители к тому моменту перебрались из мошава в Иерусалим. Приехали навестить нас — и обомлели: «Ты, — говорят, — с ума сошел: как вы живете в таких нечеловеческих условиях?!» А я им: «Разве вы не жили точно так же 30 лет назад?!»

Строительство пошло полным ходом. В Бейт–Эль хлынул народ. Ни о какой школе, магазине, автотрассе и других благах цивилизации мечтать еще не приходилось, но свет в конце тоннеля забрезжил...

По словам Моше, перед поселенцами стояло несколько задач: заселение Израиля, прием репатриантов и изучение Торы.

— Проще всего сказать: пусть кто–то другой пачкает руки и строит, а я подожду, — произносит он. — Каждый из нас ощущал, что он и только он обязан быть первым. Тем, кто лично причастен к закладке новых поселений.

В настоящее время в Бейт–Эле проживает 900 еврейских семей — более 5000 душ. Современный высокоразвитый поселок, располагающий двумя промзонами и множеством учебных заведений. 17 детских садов, две школы, два колледжа для старшеклассников и, конечно же, подготовительный курс («мехина»), на котором воспитывают будущих бойцов элитных частей ЦАХАЛа.

Впрочем, наилучшая «иллюстрация» к темпам развития Бейт–Эля — это... семья Розенбаумов! 25 лет назад у Ханы и Моше было двое сыновей, а сегодня детей семеро (три сына и четыре дочери), родилась и первая внучка.

В семейном альбоме Розенбаумов хранится исторический снимок, на котором — в окружении сияющих от гордости поселенцев — запечатлен Ариэль Шарон.

— Он прилетел на вертолете, — вспоминает Моше. — Спустился, откинул резким движением седую прядь, куртка нараспашку, и зашагал вместе с нами своей энергичной походкой по направлению к времянкам. «Запаситесь терпением, — напутствовал нас Шарон, — постепенно мы заселим всю Эрец–Исраэль...» Легендарный военачальник, занимавший в те годы пост министра сельского хозяйства, Шарон направил в Бейт–Эль своего помощника Ури Бар–Она. И тот оказал нам неоценимую практическую помощь...

•

Вот и солнце выглянуло. Величественные холмы Самарии засияли миллионом полутонов. Туристы–христиане уезжают в Иерусалим, но их сменяет жизнерадостная группа гостей из Бейт–Шемеша.

— В будущем году захватим с собой палатку... — доносится до меня звонкий девичий голос.

— В будущем году приедем в Бейт–Эль на неделю... — вторит дочери отец. — Ты ведь знаешь, что это за место?..

Версия для печати