"План Шарона" - реализация политики левых и судебная неприкосновенность

Ариэль Шарон и Шимон Перес: народ, в отличие от израильских премьер-министров, никогда не разделял иллюзий Переса.

Генерал в отставке Ури Саги, возглавлявший военную разведку АМАН в начале 1990-х годов, сняв погоны, занялся активной политической деятельностью на крайне левом фланге израильской политики. Гилад Шер, служивший в свое время начальником канцелярии премьер-министра Эхуда Барака, принимал участие в дипломатических контактах с ПА в 1999 - 2001 годах, когда его шеф пытался заключить с Арафатом соглашение о постоянном урегулировании. Оба являются убежденными левыми радикалами.
Институт Ван Лира является научно-исследовательским учреждением, ассоциирующимся с левым лагерем. Сотрудники этого института готовят документы по различным политическим и экономическим вопросам.
Примерно два года тому назад, в августе 2002 года, Ури Саги и Гилад Шер в рамках научно-исследовательского проекта Института Ван Лира подготовили документ <О политической позиции>, где даются четыре варианта выработки политической линии на фоне войны Осло, достигшей в 2002 году наивысшего накала. Документ составлен на 24 страницах, в нем приводятся многочисленные статистические выкладки, в том числе и экономические расчеты. Ури Саги и Гилад Шер предлагают 4 варианта развития событий - сохранение статус-кво, заключение соглашения с ПА, проведение военной операции по возвращению территории ПА под полный контроль Израиля, и одностороннее отступление. Корреспондент газеты <А-Цофе> и <Аруц-7> Хагай Губерман очень внимательно проанализировал этот документ.
Три первые опции Саги и Шер отвергают, и в качестве самой реальной предлагают четвертую - одностороннее отступление. <Поскольку три первые опции являются невыполнимыми по различным соображениям, составители этого документа рекомендуют проведение такой политики, где Израиль выступит с инициативой (одностороннего отступления), направленной на сохранение жизненно важных интересов страны, предусматривающей опцию возврата за стол переговоров и заключения соглашения о постоянном урегулировании, когда в ПА возникнет новое, стабильное руководство>.
Звучит знакомо? Совершенно верно, это план одностороннего размежевания Ариэля Шарона. Именно эти принципы он постоянно подчеркивает во всех своих выступлениях. Глава правительства, избранный от партии <Ликуд>, полностью принял все рекомендации, предложенные двумя левыми радикалами, Ури Саги и Гиладом Шером.
Чтобы понять, что еще готовит нам Шарон, следует внимательно прочитать документ, составленный Саги и Шером. Они предлагают <поэтапное осуществление плана>, направленного на возвращение Израиля к границам 1967 года. На первом этапе, который займет 18 месяцев, <завершится строительство заградительных сооружений на линии передислокации, с учетом оборонных, демографических и топографических факторов. По завершении первого этапа и строительства заградительных сооружений, ЦАХАЛ передаст ответственность за обеспечение безопасности на территориях ПА арабскому руководству>.
<На этом этапе часть поселений Иудеи, Самарии и сектора Газы будут перенесены в пределы <зеленой черты>, а сами поселения превратятся в военные форпосты>. Именно этот процесс собирается осуществить Ариэль Шарон в северной Самарии: ликвидировать относительно небольшое число поселений, пока четыре, не считая, так называемых <незаконных форпостов> по всей Самарии и Иудее. Весь этот процесс должен занять полтора года - столько времени отвел Шарон на реализацию плана размежевания, начиная с одобрения плана правительством в июне 2004 года и до полного отступления из сектора Газы в декабре 2005 года.
Таким образом, план Шарона - это, по сути, план Ури Саги и Гилада Шера. Если премьер-министр согласен с начальными положениями их плана, то нет никаких оснований сомневаться в том, что он примет и все их дальнейшие рекомендации. А советуют они следующее: <В соответствии с принципами составления карты, 68 поселений в Иудее, Самарии и секторе Газы, не входящие в крупные поселенческие блоки, должны быть перенесены в пределы <зеленой черты> в районы, определенные государством как приоритетные. Произойдет отсоединение инфраструктуры (водо и электроснабжения для поселенцев), а с двух сторон защитного забора будут установлены пограничные терминалы>.
Отсюда можно сделать вывод, пишет Губерман, что следующим этапом действий Шарона станет ликвидация еще около 70 поселений в Иудее и Самарии. Пока Шарон во всех своих выступлениях изо всех сил подчеркивает важность сохранения крупных поселенческих блоков. Зато его верный оруженосец Эхуд Ольмерт в каждом выступлении подчеркивает, что в недалеком будущем произойдет депортация десятков тысяч поселенцев.
Составители документа предлагают строить политику, исходя из предпосылки, что <зеленая черта> станет будущей границей Израиля с учетом небольших изменений. Поэтому <зеленая черта> станет временной государственной границей. Именно с учетом этой рекомендации сейчас строит разделительный забор Ариэль Шарон.
Однако в плане Шарона и Саги-Шера, пишет Хагай Губерман, есть небольшое, но очень интересное различие. Левые радикалы рекомендуют провести ликвидацию поселений сектора Газы только на втором этапе реализации плана одностороннего отступления, а <правый экстремист> Ариэль Шарон решил ускорить процесс, и провести ликвидацию поселений в секторе Газы и северной Самарии уже на первом этапе.
Причина, по которой Шарон вдруг (или не вдруг) стал ярым приверженцем плана одностороннего отступления и ликвидации еврейских поселений в секторе Газы официально не называется. Хагай Губерман придерживается версии, предложенной депутатом Цви Генделем: <Глубина бегства зависит от глубины следствия>. Шарон очень испугался судебного преследования и предъявления ему обвинительного заключения с последующим вынесением обвинительного приговора.
Примерно год тому назад, личный адвокат Шарона и начальник его канцелярии Дов Вайсгласс принес ему очень плохие новости: текст обвинительного заключения, подготовленного прокуратурой по делу Давида Аппеля. В проекте обвинительного заключения говорилось, что Гилад Шарон получил от Аппеля непропорционально высокую зарплату за оказание незначительных консультационных услуг в грандиозном проекте по приобретении греческого острова Патроколос с последующим строительством там самого большого курорта в мире с казино. Выплачивая Гиладу такую огромную зарплату, Аппель надеялся получить помощь самого Ариэля Шарона в деле осуществления этого проекта.
Дов Вайсгласс встал на дыбы. Он прекрасно понимал значение слова <взятка> и все вытекающие из этого последствия. Своими сомнениями он поделился с <форумом фермы>, группой ближайших советников Ариэля Шарона, постоянно собиравшейся на ферме Хават-Шикмим. В эту группу входят сыновья премьер-министра Омри и Гилад, Эяль Арад, Дов Вайсгласс, и еще несколько человек.
Вайсгласс говорил очень серьезно: <Если в обвинительном заключении появится пункт о взятке, то мы окажемся в очень глубокой яме. Мы должны сделать какой-то решительный ход, чтобы остановить этот процесс>.
Все начали ломать голову над тем, что такое можно предпринять. <Смотри, Арик, - сказал Вайсгласс, - выбора у тебя нет. Ты, как глава государства, можешь начать любой грандиозный политический процесс, который закроет все твои уголовные дела. Это твой единственный шанс>.
Кто-то предложил начать войну, но этот вариант был отвергнут сразу же. Всем было понятно, что при объявлении войны весь левый лагерь встанет на дыбы, и не простит Шарона. <Нужна политическая инициатива>, - сказал Вайсгласс.
Тогда взял слово Эяль Арад: <Арик, объяви о полном отступлении из сектора Газы. Здесь тебя поддержит и правый лагерь, так как идея уже витает в воздухе. Все ненавидят Газу, и никто не выскажется против этого шага, а тебя это спасет из юридического болота. Этот шаг легче всего продать обществу. Вперед, пойди по этому пути>.
Шарон не соглашался. <Вы что, с ума посходили? - спросил он. - Поселения в секторе Газы имеют громадное стратегическое значение. Я действительно так считаю. Я ведь еще несколько месяцев тому назад объяснял это Мицне>.
Обсуждение закончилось без принятия решения. Время поджимало. Шарон оставался при своем мнении: <Полное отступление из сектора Газы и ликвидацией всех поселений невозможно. Эту опцию даже рассматривать нельзя. Это будет для нас непоправимый урон. Поселения в секторе Газы имеют огромную стратегическую ценность. Я, действительно, так считаю>.
Прошло две-три недели. Друзья Шарона пытались придумать другой политический процесс, способный остановить судебную машину, но ничего им в голову не приходило. Через три недели на ферме снова собрался форум. Теперь говорил Гилад, считающийся в семье самым умным. <Папа, - сказал сынок, - выхода нет. Нет ничего другого, что могло бы нас спасти. Ты должен объявить об отступлении из Газы>. Ариэль Шарон сломался.
Этот спор хранился в глубокой тайне. Никто из ближайшего окружения Шарона о нем не проболтался. Но кто-то однажды рассказал об этом заместителю министра просвещения Цви Генделю. Гендель не поверил своим ушам. Шарон ликвидирует поселения в секторе Газы? Да нет, это невозможно.
Тем не менее, Гендель забеспокоился. Своими опасениями он поделился еще с тремя товарищами, которые умели хранить тайну: с Ури Ариэлем, Зеэвом Хевером (Замбишем) и близким другом Шарона Йоси Готсманом из Ацмоны, работавшим в то время помощником министра строительства Эфи Эйтама. После долгих колебаний они решили не сообщать об этом в прессу, а попытаться напрямую поговорить с самим Шароном и переубедить его.
Гендель попросил Шарона назначить ему личную встречу. Время шло, а дата встречи не назначалась. Всякий раз Генделю обещали дать ответ через два-три дня. Гендель пытался встретиться с Шароном всеми возможными способами. <Я готов встретиться с ним в любое удобное для него время, - говорил Гендель секретарше Шарона. - Я могу доехать с ним до Хават-Шикмим. Мне нужно только несколько минут, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз>. После нескольких безуспешных попыток назначить встречу, секретарша дала Генделю потрясающий ответ: <Делать нечего, Арик не хочет>. Тогда у Генделя открылись глаза. Не <не может> и не <у него нет времени>, и даже не <может быть, попозже>. Просто <не хочет>.
Вскоре после этого, 2 февраля 2004 года Шарон разорвал политическую бомбу, которая продолжает рвать на части все государство.
Перевод В.Вексельман

Институт Ван Лира является научно–исследовательским учреждением, ассоциирующимся с левым лагерем. Сотрудники этого института готовят документы по различным политическим и экономическим вопросам.

Примерно два года тому назад, в августе 2002 года, Ури Саги и Гилад Шер в рамках научно–исследовательского проекта Института Ван Лира подготовили документ «О политической позиции», где даются четыре варианта выработки политической линии на фоне войны Осло, достигшей в 2002 году наивысшего накала. Документ составлен на 24 страницах, в нем приводятся многочисленные статистические выкладки, в том числе и экономические расчеты. Ури Саги и Гилад Шер предлагают 4 варианта развития событий — сохранение статус–кво, заключение соглашения с ПА, проведение военной операции по возвращению территории ПА под полный контроль Израиля, и одностороннее отступление. Корреспондент газеты «А–Цофе» и «Аруц–7» Хагай Губерман очень внимательно проанализировал этот документ.

Три первые опции Саги и Шер отвергают, и в качестве самой реальной предлагают четвертую — одностороннее отступление. «Поскольку три первые опции являются невыполнимыми по различным соображениям, составители этого документа рекомендуют проведение такой политики, где Израиль выступит с инициативой (одностороннего отступления), направленной на сохранение жизненно важных интересов страны, предусматривающей опцию возврата за стол переговоров и заключения соглашения о постоянном урегулировании, когда в ПА возникнет новое, стабильное руководство».

Звучит знакомо? Совершенно верно, это план одностороннего размежевания Ариэля Шарона. Именно эти принципы он постоянно подчеркивает во всех своих выступлениях. Глава правительства, избранный от партии «Ликуд», полностью принял все рекомендации, предложенные двумя левыми радикалами, Ури Саги и Гиладом Шером.

Чтобы понять, что еще готовит нам Шарон, следует внимательно прочитать документ, составленный Саги и Шером. Они предлагают «поэтапное осуществление плана», направленного на возвращение Израиля к границам 1967 года. На первом этапе, который займет 18 месяцев, «завершится строительство заградительных сооружений на линии передислокации, с учетом оборонных, демографических и топографических факторов. По завершении первого этапа и строительства заградительных сооружений, ЦАХАЛ передаст ответственность за обеспечение безопасности на территориях ПА арабскому руководству».

«На этом этапе часть поселений Иудеи, Самарии и сектора Газы будут перенесены в пределы «зеленой черты», а сами поселения превратятся в военные форпосты». Именно этот процесс собирается осуществить Ариэль Шарон в северной Самарии: ликвидировать относительно небольшое число поселений, пока четыре, не считая, так называемых «незаконных форпостов» по всей Самарии и Иудее. Весь этот процесс должен занять полтора года — столько времени отвел Шарон на реализацию плана размежевания, начиная с одобрения плана правительством в июне 2004 года и до полного отступления из сектора Газы в декабре 2005 года.

Таким образом, план Шарона — это, по сути, план Ури Саги и Гилада Шера. Если премьер–министр согласен с начальными положениями их плана, то нет никаких оснований сомневаться в том, что он примет и все их дальнейшие рекомендации. А советуют они следующее: «В соответствии с принципами составления карты, 68 поселений в Иудее, Самарии и секторе Газы, не входящие в крупные поселенческие блоки, должны быть перенесены в пределы «зеленой черты» в районы, определенные государством как приоритетные. Произойдет отсоединение инфраструктуры (водо и электроснабжения для поселенцев), а с двух сторон защитного забора будут установлены пограничные терминалы».

Отсюда можно сделать вывод, пишет Губерман, что следующим этапом действий Шарона станет ликвидация еще около 70 поселений в Иудее и Самарии. Пока Шарон во всех своих выступлениях изо всех сил подчеркивает важность сохранения крупных поселенческих блоков. Зато его верный оруженосец Эхуд Ольмерт в каждом выступлении подчеркивает, что в недалеком будущем произойдет депортация десятков тысяч поселенцев.

Составители документа предлагают строить политику, исходя из предпосылки, что «зеленая черта» станет будущей границей Израиля с учетом небольших изменений. Поэтому «зеленая черта» станет временной государственной границей. Именно с учетом этой рекомендации сейчас строит разделительный забор Ариэль Шарон.

Однако в плане Шарона и Саги–Шера, пишет Хагай Губерман, есть небольшое, но очень интересное различие. Левые радикалы рекомендуют провести ликвидацию поселений сектора Газы только на втором этапе реализации плана одностороннего отступления, а «правый экстремист» Ариэль Шарон решил ускорить процесс, и провести ликвидацию поселений в секторе Газы и северной Самарии уже на первом этапе.

Причина, по которой Шарон вдруг (или не вдруг) стал ярым приверженцем плана одностороннего отступления и ликвидации еврейских поселений в секторе Газы официально не называется. Хагай Губерман придерживается версии, предложенной депутатом Цви Генделем: «Глубина бегства зависит от глубины следствия». Шарон очень испугался судебного преследования и предъявления ему обвинительного заключения с последующим вынесением обвинительного приговора.

Примерно год тому назад, личный адвокат Шарона и начальник его канцелярии Дов Вайсгласс принес ему очень плохие новости: текст обвинительного заключения, подготовленного прокуратурой по делу Давида Аппеля. В проекте обвинительного заключения говорилось, что Гилад Шарон получил от Аппеля непропорционально высокую зарплату за оказание незначительных консультационных услуг в грандиозном проекте по приобретении греческого острова Патроколос с последующим строительством там самого большого курорта в мире с казино. Выплачивая Гиладу такую огромную зарплату, Аппель надеялся получить помощь самого Ариэля Шарона в деле осуществления этого проекта.

Дов Вайсгласс встал на дыбы. Он прекрасно понимал значение слова «взятка» и все вытекающие из этого последствия. Своими сомнениями он поделился с «форумом фермы», группой ближайших советников Ариэля Шарона, постоянно собиравшейся на ферме Хават–Шикмим. В эту группу входят сыновья премьер–министра Омри и Гилад, Эяль Арад, Дов Вайсгласс, и еще несколько человек.

Вайсгласс говорил очень серьезно: «Если в обвинительном заключении появится пункт о взятке, то мы окажемся в очень глубокой яме. Мы должны сделать какой–то решительный ход, чтобы остановить этот процесс».

Все начали ломать голову над тем, что такое можно предпринять. «Смотри, Арик, — сказал Вайсгласс, — выбора у тебя нет. Ты, как глава государства, можешь начать любой грандиозный политический процесс, который закроет все твои уголовные дела. Это твой единственный шанс».

Кто–то предложил начать войну, но этот вариант был отвергнут сразу же. Всем было понятно, что при объявлении войны весь левый лагерь встанет на дыбы, и не простит Шарона. «Нужна политическая инициатива», — сказал Вайсгласс.

Тогда взял слово Эяль Арад: «Арик, объяви о полном отступлении из сектора Газы. Здесь тебя поддержит и правый лагерь, так как идея уже витает в воздухе. Все ненавидят Газу, и никто не выскажется против этого шага, а тебя это спасет из юридического болота. Этот шаг легче всего продать обществу. Вперед, пойди по этому пути».

Шарон не соглашался. «Вы что, с ума посходили? — спросил он. — Поселения в секторе Газы имеют громадное стратегическое значение. Я действительно так считаю. Я ведь еще несколько месяцев тому назад объяснял это Мицне».

Обсуждение закончилось без принятия решения. Время поджимало. Шарон оставался при своем мнении: «Полное отступление из сектора Газы и ликвидацией всех поселений невозможно. Эту опцию даже рассматривать нельзя. Это будет для нас непоправимый урон. Поселения в секторе Газы имеют огромную стратегическую ценность. Я, действительно, так считаю».

Прошло две–три недели. Друзья Шарона пытались придумать другой политический процесс, способный остановить судебную машину, но ничего им в голову не приходило. Через три недели на ферме снова собрался форум. Теперь говорил Гилад, считающийся в семье самым умным. «Папа, — сказал сынок, — выхода нет. Нет ничего другого, что могло бы нас спасти. Ты должен объявить об отступлении из Газы». Ариэль Шарон сломался.

Этот спор хранился в глубокой тайне. Никто из ближайшего окружения Шарона о нем не проболтался. Но кто–то однажды рассказал об этом заместителю министра просвещения Цви Генделю. Гендель не поверил своим ушам. Шарон ликвидирует поселения в секторе Газы? Да нет, это невозможно.

Тем не менее, Гендель забеспокоился. Своими опасениями он поделился еще с тремя товарищами, которые умели хранить тайну: с Ури Ариэлем, Зеэвом Хевером (Замбишем) и близким другом Шарона Йоси Готсманом из Ацмоны, работавшим в то время помощником министра строительства Эфи Эйтама. После долгих колебаний они решили не сообщать об этом в прессу, а попытаться напрямую поговорить с самим Шароном и переубедить его.

Гендель попросил Шарона назначить ему личную встречу. Время шло, а дата встречи не назначалась. Всякий раз Генделю обещали дать ответ через два–три дня. Гендель пытался встретиться с Шароном всеми возможными способами. «Я готов встретиться с ним в любое удобное для него время, — говорил Гендель секретарше Шарона. — Я могу доехать с ним до Хават–Шикмим. Мне нужно только несколько минут, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз». После нескольких безуспешных попыток назначить встречу, секретарша дала Генделю потрясающий ответ: «Делать нечего, Арик не хочет». Тогда у Генделя открылись глаза. Не «не может» и не «у него нет времени», и даже не «может быть, попозже». Просто «не хочет».

Вскоре после этого, 2 февраля 2004 года Шарон разорвал политическую бомбу, которая продолжает рвать на части все государство.